Новые русские аферы: герои нашего времени
Шрифт:
А саму схему следователи считают хищением, «уводом государственных средств». Хотя более двух лет вменялось мошенничество. Какие хищения, какое мошенничество, когда все выполнялось? Ни один заказчик претензий никогда не выдвигал. Госкомстат после возбуждения дела проверяли КРУ Минфина, Счетная палата, налоговая инспекция и полиция. Серьезных нарушений, тянущих на хищения, не обнаружили.
Кроме того, Саакяну инкриминируется коммерческий подкуп: якобы коммерсанты платили ему сверх арендных платежей. По версии следствия, Саакян вместе со своим заместителем подделывал документы от имени несуществующих фирм и получал какие-то деньги. А Юрий Юрков и Валерий Далин (заместитель главы Госкомстата) получали от Саакяна взятки. Здесь дошло до полного бреда: например, Саакян, оказывается,
Спор о том, слушать ли дело в гражданском или военном суде, длился с осени 2002 года. Наконец, 30 сентября 2002 года Московский гарнизонный военный суд направил его на рассмотрение в Мосгорсуд. Главным основанием для этого стала смерть одного из обвиняемых — сотрудника ФАПСИ Игоря Сторчевого, поскольку среди подсудимых он был единственным военнослужащим. Однако 4 декабря президиум вышестоящего Московского окружного военного суда это решение отменил и вернул дело в гарнизонный суд. Затем уже это решение Военная коллегия Верховного суда признала незаконным, удовлетворила протест Главной военной прокуратуры и 4 февраля 2003 года направила дело в Мосгорсуд.
В марте в Мосгорсуде начался судебный процесс. В числе восьми обвиняемых были бывший председатель Госкомстата РФ Юрий Юрков, его заместитель Валерий Далин, бывший директор главного вычислительного центра Госкомстата Борис Саакян, а также сотрудники Госкомстата, Минтруда и ФАПСИ Валерий Сальников, Зоя Денисенкова, Вячеслав Барановский, Михаил Малышев, Евгений Гуров. Однако Мосгорсуд не смог приступить к рассмотрению дела по существу и отложил слушания до 21 апреля в связи с отсутствием одного адвоката и занятостью другого.
Прения по делу завершились только в январе 2004 года. Прокуроры потребовали приговорить Юрия Юркова к 12 годам лишения свободы, а Бориса Саакяна, которого прокуроры назвали мозговым центром преступной организации, — к восьми годам заключения. Впрочем, к такому же сроку заключения государственные обвинители попросили приговорить и его товарищей — Валерия Сальникова и Зою Денисенкову. Далин, Малышев и Гуров, по мнению прокуроров, заслуживали заключения на сроки от четырех до шести лет. Но, как отметили сами прокуроры, кое-кто из них мог попасть под амнистию. В ответном слове подсудимые заявили, что не признают вины. По словам адвоката, защитники всех семи подсудимых попросили их оправдать. Сами обвиняемые заявляли, что получали не взятки, а вознаграждения за работу, которую они выполняли сверхурочно. А это, указывали подсудимые, не является преступлением, особенно учитывая то, какую зарплату им платили в Госкомстате.
В феврале 2004 года суд огласил приговор. Реальные сроки получили лишь бывшие руководители Госкомстата. Остальных суд счел возможным амнистировать.
Как следовало из материалов дела и показаний обвиняемых, в середине 1990-х в Госкомстате сложилась трудная финансовая ситуация. Сам комитет и его подразделение ГМЦ фактически обанкротились и были переведены «на картотеку» (финансовый режим, при котором налоговые органы могут списывать со счета предприятия деньги). В этой ситуации руководитель ГМЦ Борис Саакян решил заключать договоры на поставку информации с Министерством труда и ФАПСИ (основными потребителями) не через Госкомстат, а через его дочернюю организацию «Статинформ». Соответственно, и деньги шли в обход бухгалтерии Госкомстата на счета «Статинформа». Затем средства, по данным следствия, переводились на счета подставных структур, с помощью которых обналичивались и делились между сотрудниками ГМЦ. При этом значительная часть средств доставалась Борису Саакяну, а он делился заработанным с руководителем Госкомстата Юрием Юрковым. В последнем случае следствие считало Саакяна взяткодателем, а Юркова — получателем взяток.
Кроме того, руководителя ГМЦ Саакяна обвиняли в получении «черного нала» за сдаваемые в аренду помещения центра. Поскольку и в этом случае деньги проходили мимо бухгалтерии ГМЦ, следствие
Также руководство Госкомстата обвиняли в незаконной продаже статистической информации, в том числе на магнитных носителях. Организовал эту продажу в обход счетов Госкомстата и ГМЦ бывший сотрудник центра Вячеслав Барановский. Он так успешно работал, что, по данным следствия, выручил 572 млн неденоминированных рублей и еще 521 тыс. рублей деноминированных. Всего же ущерб от действий обвиняемых следствие оценило в 7 млн деноминированных рублей. Прокуратура посчитала также, что в качестве взяток лицами, проходящими по делу, было получено более 1 млн рублей.
Однако суд критически отнесся к выводам следствия. Например, переквалифицировал эпизоды с хищениями денег, вырученных за продажу информации Минтруду и ФАПСИ, на менее тяжкую статью УК — присвоение или растрата. Отпали в суде и часть эпизодов со взятками. В частности, Мосгорсуд посчитал недоказанным, что обвиняемый Барановский передал в качестве взяток 60 млн рублей Саакяну и Юркову. Оказалось, что он платил им не взятки, а вознаграждение за работу.
С учетом же того, что большинство подсудимых были крупными научными работниками, имели госнаграды и ранее не привлекались к уголовной ответственности, суд, признав Валерия Далина, Валерия Сальникова, Зою Денисенкову, Михаила Малышева и Евгения Гурова виновными, счел возможным применить к ним амнистию. Вячеслав Барановский получил четыре года условно. Реальные сроки лишения свободы были назначены только Борису Саакяну и Юрию Юркову, которые должны отсидеть четыре с половиной и четыре года соответственно.
Несущие вместе
Несуны-2010
Что охраняем — то имеем.
Если помните, Кот Матроскин на вопрос Печкина о происхождении посылки, якобы набитой гуталином, ответил примерно так: «А это мой дядя прислал. Он на гуталиновой фабрике работает, у него этого гуталину — ну просто завались…» Логика здесь настолько очевидна и обыденна, что фраза не режет слух ни детям, ни взрослым, и даже цензоры не моргнув глазом оставили ее в детском мультфильме. Этот пример говорит о масштабах явления, фигурантов которого в Советском Союзе не решались даже именовать ворами, для них придумали специальный термин — «несуны».
В стране победившего социализма миллионы трудящихся ежедневно выносили с предприятий все, что только могли, для личных нужд. Капитализм у нас победил опять, однако несуны по-прежнему несут.
Наверное, каждый, кто работал в советское время на каком-нибудь предприятии хотя бы во время летней практики, знаком с этим явлением не понаслышке. Порой несуны проявляли недюжинную ловкость и изобретательность. «В 1980-е годы одна сотрудница нашего предприятия пробовала пронести через проходную пол-литровую флягу со спиртом в своей прическе, — рассказывает Екатерина Гамова, руководитель пресс-службы группы компаний „КиН“ (производство коньяка). — Попытка увенчалась бы успехом, но бдительный охранник в последний момент заметил торчащий из волос работницы колпачок. Еще рассказывают про мужчину, который, жалуясь на нездоровье, принес с собой на работу грелку. В конце рабочего дня во время процедуры досмотра на проходной сотрудник охраны учуял запах спиртного из грелки». Как вспоминает бывшая сотрудница одного текстильного комбината, куски ткани у них выносили, обматывая вокруг талии. Сама она работала на ниточном производстве, соответственно, выносила за смену просто в сумке по паре катушек — накопленного запаса хватит, наверное, на несколько десятилетий.