Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

Грун Хендрик

Может, ему и парочке его коллег стоит разъяснить некоторые вещи. В конце концов, счастливым можно быть теперь или никогда. Зависит от точки зрения на счастье.

Приведу в пример погоду.

Вот уже неделю продолжается шторм минимум в шесть баллов, а в ближайшие дни снова будет восемь. Если ты хотя бы вполовину так счастлив, как уверяет профессор, ты, конечно, не упустишь своего счастья из-за какого-то сильного ветра. Напротив: ты выходишь на улицу, чтобы ветер развевал твои волосы.

Но это случается редко. Обычно раздаются жалобы на взлохмаченные прически.

Как будто последние несколько волосков непременно должны быть аккуратно уложены и прилизаны.

Сегодня я сообразил, что мой скутмобиль все-таки довольно чувствителен к боковому ветру. В проезде между двумя высотками меня прижало к высокому бордюру, и я чуть не перевернулся, но вовремя перенес вес на другую сторону. Тут же услышал за спиной громкий смех Герта. Но через пару сотен метров я был отомщен, когда на площади его обогнал и окатил грязью какой-то автомобиль. Утром в воскресенье в районе Амстердам-Север на безлюдной улице двое старых мальчишек просто радовались ветру и непогоде.

ПОНЕДЕЛЬНИК 12 января

Страдания плоти не обходят стороной и членов клуба СНОНЕМ. Я не то чтобы жалуюсь, а прошу принять во внимание: Эверт сидит в инвалидной коляске, и у него диабет. Антуан и Риа являют собой классический дуэт хромого и слепого: у него ревматизм, она плохо видит. Эдвард после инсульта разговаривает так, что его едва можно понять. У Герта выводная трубка и бессонница. У Леонии тремор и недержание. Меня мучает одышка и иногда подагра, я плохо хожу, из меня капает. Только Граме еще неплохо сохранился.

Впечатляющий букет недугов, не правда ли?

В клубе достигнута четкая договоренность: над болячками нельзя издеваться, но разрешается относиться к ним с юмором. Что весьма полезно. Мы много смеемся над нашими несчастьями. Это упрощает жизнь со всеми осложнениями, которые влечет за собой физическая слабость.

Хороший новый план родился во время более-менее случайного совещания клуба СНОНЕМ. Из-за новогодних праздников мы прервали наши экскурсии, но никому не хотелось сидеть всю зиму дома, не высовывая носа на улицу. Вчера за чаем Риа и Антуан как-то нерешительно выдвинули идею активности другого сорта.

– Мы придумали кое-что, связанное с едой.

– Ну и ну! Не ожидал от вас, – сказал Эдвард.

– Мы подумали, что хорошо бы, например, раз в месяц всем вместе ужинать в ресторане, и чтобы каждый выбирал ресторан с национальной кухней по своему вкусу.

– Так, – сказал Эверт. – И это вы называете хорошей идеей?

Риа и Антуан немного смутились.

– Мы же не настаиваем.

– Честно говоря, идея… грандиозная! – сказал Эверт с широкой ухмылкой. – Только выезжать нужно чаще!

Так мы и постановили: раз в три недели ужинаем в ресторане, каждый раз с новой кухней по выбору одного из членов клуба. Китайцы и итальянцы в расчет не принимаются. Этот проект не заменяет наших вылазок, но осуществляется наряду с ними, а они в ближайшее время возобновятся.

ВТОРНИК 13 января

Первым знаменитым человеком Нидерландов, скончавшимся в этом году, стал Франс Моленар. Упал с лестницы, да так и не поднялся. Чудесный человек из чудесного мира высокой моды. Мира, полностью отрешенного от реальности.

– Они шьют одежду только для карнавала. Никто же не станет ее носить, – рассудила госпожа Ван Димен.

– Такая шляпа сгодилась бы в качестве зонтика, – заметила ее соседка, рассматривая надетую на манекен шляпу размером с летающую тарелку средней величины.

– И они все голубые, и вокруг них всегда вьются самые красивые женщины, – презрительно отозвался господин Дикхаут.

– Красивые, если вам нравятся кожа и кости. Без намека на тело, – возразил в свою очередь его сосед.

Франс Моленар, услышь он эти рецензии, сморщил бы свой задранный носик.

Мы здесь, в доме, уже не слишком пристально следим за модой. Правда, что касается мятых брюк, пузырей на коленках, спущенных бретелек, тут мы вполне идем в ногу со временем. В “реальном” мире то же самое считается модным у молодежи. Мы, можно сказать, задали тренд в этой области.

Вчера перед ужином заходил Эверт опрокинуть стаканчик. Его запасы кончились, а отправляться в винный погребок под дождем и ветром у него не было охоты.

Однажды он поинтересовался у директрисы, нельзя ли сделать так, чтобы соседний магазин торговал также и спиртным. Нет, это невозможно “по условиям лицензирования”.

– Между прочим, я надеюсь, что, когда умру, заведение “Галл и Галл” пришлет красивый венок, – сказал мне Эверт. – Ведь я, несмотря на свой диабет, был и остался их верным клиентом. Подаю блестящий пример своенравия.

В прошлом году мой друг чудом избежал новых ампутаций и прочих несчастий. В сущности, он первоклассно смотрится в своей инвалидной коляске. Как огурчик.

Только бы он не умер раньше меня. Поэтому я наливаю ему чуть-чуть. Эверт хотел прикрепить к коляске держатель для бутылок, но я настоял на том, чтобы держать женевер [1] в холодильнике.

1

Женевер – спиртной напиток из соложенного ячменя с ягодами можжевельника и пряностями, 30–48 % крепости. (Здесь и далее – прим. ред.)

– Не собираюсь баловать тебя, старина.

– Иди ты к черту, Грун.

СРЕДА 14 января

Всех взволновало одно загадочное дело.

Уже в пятый раз в неожиданном месте было найдено яблоко. Первое обнаружили несколько дней назад в лифте, второе кто-то нашел у подъезда, третье и четвертое лежали в коридорах, а сегодня утром пятое “гренни Смит” попало в аквариум. К счастью, ни одна рыбка не сдохла. Так как мелкие происшествия в нашем доме, в связи с дефицитом значительных событий, непомерно раздуваются, тот факт, что кто-то “повсюду” раскладывает яблоки, стал темой дня.