Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни
Шрифт:
Мы отменно пообедали в шотландском ресторане с виски-баром Highlander (“Горец”).
Для этого нам пришлось отправиться в Алкмар, но это нас только обрадовало. Эдвин, племянник Эдварда, был нашим гидом. Он с удовольствием возит нас на своем личном микроавтобусе. За это он иногда просит всего-то на бак бензина.
Хозяин заведения с мягким шотландским акцентом и пивным животиком от шотландского виски сердечно приветствовал пожилых гостей. Он внушал доверие, и мы предоставили ему самому определить, что мы будем есть. Еда была превосходной, но я так и не понял, что
Эверт чуть не сошел с ума при виде меню виски.
– Я не могу выбрать! Не могу выбрать! – кричал он в панике.
К концу вечера, приняв на грудь не меньше шести разных сортов виски, он только время от времени бормотал: “Божественно, божественно!” И даже позволил Леонии пару раз ласково шлепнуть себя по лысине. Очаровательно.
Ресторанный проект – это уже явный успех.
Вернувшись домой, мы разбудили консьержа, чтобы пожелать ему спокойной ночи.
– Мы не донесем начальству, что ты спишь на дежурстве, – предупредил его Герт, – а ты впредь не заводи нас.
Ох уж этот Герт, тот еще шантажист.
В одиннадцать часов я, очень довольный, добрался до постели.
СУББОТА 31 января
Каждую зиму прививку от гриппа встречают сердитым ворчанием.
– Может, от нее все и заражаются гриппом? – задалась вопросом госпожа Квинт.
Привиты почти все, и всё же каждый год грипп наносит беспощадные удары. Концерт кашля и хрипа длится неделями, и, по слухам, на счету гриппа уже две жертвы: один неизвестный мне господин и госпожа Схрёдер, известная только тем, что когда-то она втянула канарейку в свой пылесос.
Итак, мы вернулись к вопросу о домашних животных.
Один новый жилец, господин Верлат, при переселении в наш дом был вынужден оставить собачку своей старшей сестре. У нас домашние животные, все кроме птичек, под запретом.
Он пригрозил обратиться в суд, ибо убежден, что право на домашнее животное должно относиться к универсальным правам человека.
Думаю, Стелваген все-таки немного опасается, такая реклама ей ни к чему. Она уже дважды побывала с визитом у Верлата.
Если Верлат добьется своего, здесь появится настоящий зоосад, судя по недавно опубликованному списку животных, разрешенных законом для домашнего содержания: белобрюхий еж, горный козел, горный кенгуру, дикобраз – всё это домашние животные. Они внесут в нашу жизнь большое оживление.
Олень мунтжак из списка исключен. Когда я прочел почему, у меня слезы брызнули из глаз. У детеныша мунтжака такие тонкие ножки, что они ломаются, когда он пытается бежать. Жалко его. Хотя интересно, как же этот вид умудрялся так долго выживать в столь немилосердной природе?
Из передач о животных я так и не вынес суждения, на чьей я стороне: то ли мне жалеть невинного жеребенка зебры, то ли львицу, которая охотится на него, чтобы накормить своих милых голодных детенышей.
Февраль
ВОСКРЕСЕНЬЕ 1 февраля
“В Нидерландах лучшая служба опеки в Европе”.
Согласно данным шведского аналитического центра Health Consumer Powerhouse, служба опеки нашего здравоохранения на голову выше, чем в соседних европейских странах. А кто я такой, чтобы возражать аналитическому центру?
Я вырезал статью из газеты, увеличил на копировальном аппарате в супермаркете и вывесил на стенде в нашей столовой.
– Что ж, тем хуже для прочих стран, – вот и все, до чего додумался Баккер после долгого размышления о грустном.
Понятно, что Нидерланды не стоит сравнивать с Калмыкией, но что касается всех соседних стран…
Как только снова раздаются жалобы на опеку, я бросаю многозначительный взгляд на стенд, и все мои друзья делают то же самое. Записных жалобщиков это нервирует.
– Что вы постоянно киваете на этот клочок газеты? Я и так знаю, что там напечатано, черт побери.
ПОНЕДЕЛЬНИК 2 февраля
Я не верю в Бога, но люблю тишину и поэтому заглядываю иногда в центр медитации. Предпочтительно днем в воскресенье, когда там тише всего. Истинно верующие уже побывали на утренней экуменической службе, а после обеда ожидают посещений.
Вчера днем я целых полчаса наслаждался покоем и перед уходом зажег свечу в память дочки. Легкий шорох за моей спиной возвестил о приближении старого священника.
– Могу я спросить, кого вы поминаете? – спросил он, дружески кивнув.
– Мою покойную дочку.
– Вы никогда не приходите на литургию – и все-таки?
– Нет, я не из вашей паствы. Я не принадлежу ни к какому стаду.
Некоторое время священник стоял молча, глядя прямо перед собой.
– Должен сделать вам одно признание, – заговорил он, – но прошу вас держать его при себе.
Я ответил, что мне всегда хотелось хоть раз принять исповедь у священника. Он сердечно рассмеялся.
– Да, стадо у меня есть, но сам я неверующий пастырь, – сказал он. – Уже много лет я не верую в Бога. Однажды у меня было озарение: Бога нет или он непознаваем. На практике различие не так уж велико.
– Насчет Бога я с вами согласен, но мне кажется, что для вашей профессии вера весьма удобна.
– Ничего, я справляюсь. Проповедую от души. Приятно сознавать, что ты даешь людям опору и утешение. Не будь я священником, чем еще я мог бы заняться на старости лет? Не знаю. Да никто и не спрашивает меня, верую ли сам я в Бога.
Мы проговорили с ним полтора часа. Изумительный человек.
ВТОРНИК 3 февраля
Чертовски забавное совпадение: сегодня в газете появилась большая статья об одном проповеднике в Нейкерке, который пришел к убеждению, что Иисус никогда не существовал. Наш домашний священник предпочел держать свое неверие в тайне, а этот проповедник написал о нем книгу. Каждый не верует на свой манер. Покажу-ка я эту вырезку моему славному Фоме неверующему. В строжайшей тайне.
Вчера днем встречаю в коридоре госпожу Стелваген.