Новый босс
Шрифт:
К счастью, долго ждать мне не приходится: меньше чем через минуту по тому, как напряжены желваки на скулах, и по утяжелившемуся дыханию я понимаю, что Гас близко.
– Давай, Сла-ва. Будь громкой для меня.
Рискуя напугать маму Ирину и Таноса, я со всхлипом и стонами достигаю своего первого виртуального оргазма.
– Ya pisdetz kak lublu tebya – выдыхает Гас, выплёскивая в кулак своё возбуждение.
На несколько мгновений мы застываем в своих финальных позах, восстанавливая дыхание. Немного придя в себя, встречаемся
– Ты снова лишила меня невинности, матрёшка, – ухмыляется Гас. – Моё первое виртуальное порево. С тобой даже по интернету трахаться охренительно.
Я медленно поднимаюсь с пола и непроизвольно морщусь: ноги слабые и затекли, а на коленях, кажется, останутся синяки.
Возвращаю бельё на место и забираюсь под одеяло вместе с ноутбуком.
– Смотрю, твой мешок не стоит без дела, – ехидничаю я, глядя, как Гас орудует салфетками.
– Боюсь, тут салфетками не обойтись, – сетует он. – Впору химчистку делать.
Он возвращается в кресло и пристально щурится:
– А теперь выкладывай, матрёшка. Не думай, что я забыл. Как прошла твоя встреча с Факерами?
Вздохнув, я начинаю рассказывать ему про лошадку Анжелу и её белобрысых жеребят. И о том, как отец раскис в щи, под напором свалившейся влюблённости превратившись в ванильного каблука.
– Они называют его папой, – не удосуживаюсь я скрыть ревнивые нотки в голосе.
– Не облапошили бы твоего папу Карло эти резвые скакуны, – изрекает Гас, нахмурив брови. – Ты же у меня умница, поговори с родственником. Как бы не остался он на старости лет рыться в помойках. Прибыльно бомжевать с таким характером у него точно не выйдет.
– Ах ты корыстный янки, – пытаюсь я перевести тему в шутку, чтобы не портить себе настроение. Совсем не факт, что Анжелу интересуют деньги отца. Собственно, ничего не говорит в пользу этого, кроме её типичной для денежной приживалы внешности и того, что её детки наверняка с её подачи называют демона Игоря папой. – Боишься, что бесприданницу в жены возьмёшь?
– Женился бы, даже если бы у тебя долгов было, как у Греции, матрёшка, – скалится Гас и, сделав серьёзное лицо, добавляет: – Жить без тебя не могу.
Сердце набухает, как тесто на батарее, и рука непроизвольно тянется погладить экран:
– Люблю тебя, Малфой.
– Перестань корчить кошачью мордочку, матрёшка. А то есть соблазн бросить всё к херам, прыгнуть в самолёт и зло поиметь тебя на вражеской территории.
– Звучит заманчиво, но не стоит вредить бизнесу из-за меня, Драко. Месяц быстро пролетит.
Гас скептически качает головой и уточняет:
– Ты когда в мастерскую Папы Карло выходишь?
– В понедельник.
– Надеюсь, ты свой порнографический дресс-код сожгла, ибо не хер Егорке на него пялиться.
Никогда такого не было, и вот опять.
Я раздражённо морщусь.
– Перестань, Гас. Тебе бы не помешало доверять мне.
– Тебе я доверяю,
– Я же не безмозглая амёба. Во-первых, Егор ко мне не пристаёт, а во-вторых, я умею управляться с надоедливыми поклонниками. У меня их вагон и маленькая тележка.
Лицо Гаса мрачнеет на глазах, и я уже жалею, что так бездумно прихвастнула своей востребованностью у московских мажоров.
– Эй…
– Отец звонит, – хмуро говорит Гас, демонстрируя горящий экран мобильного. – Нужно ответить.
– Люблю тебя, – спешно напоминаю ему.
Кивнув, Гас закрывает крышку ноутбука.
10
Слава
– Чудесно выглядишь, Слава, – Рафинад одаривает меня засахаренной улыбкой, распахивая дверь кабинета, который закреплён за мной ещё с тех пор, как я подрабатывала у отца переводчиком.
– Знаю, – небрежно взмахиваю рукой, давая понять, что свои комплименты он может оставить при себе. Сегодня я ходячий лукбук для деловой леди: приталенный пиджак, рубашка под горло и строгие брюки. Гас бы мной гордился.
Опускаюсь в широкое кожаное кресло и, открыв ноутбук, вопросительно смотрю на Егора, который явно не спешит одарить меня желанным уединением.
Вот вроде он неплохой парень, но что же это за мода такая на приторную вышколенность? Где это видано, чтобы мужчина конкурировал с женщиной за звание иконы стиля. Причёска у Рафинада, зализанная гелем, волос к волоску; рубашка сидит на нём, как на мне бандажное платье; на запястье – моднявый будильник. Спорю, если заглянуть к нему в инстаграм, там обязательно найдётся отфильтрованное фото его руки с часами на руле, с какой-нибудь присовокупленной философской цитатой вроде «My life – my rules.»
– Папа сказал, что скоро будет в офисе, – услужливо сообщает Егор. – Хочет присутствовать в твой первый рабочий день.
Коротко киваю ему и углубляюсь в монитор, демонстрируя, что разговор окончен. На самом деле, помимо этого его нефизиологичного «папа», к Егору у меня нет претензий. Но ревность Гаса всё же давит мне на подсознание, и я послушно иду у неё на поводу.
– Я тебе не нравлюсь, Слава? – вдруг спрашивает Рафинад. Подняв глаза, вижу что вся слащавость словно по мановению волшебной палочки улетучилась с его лица, заместившись вдумчивой серьёзностью.
С секунду взвешиваю все за и против своей откровенности, а так как юлить я не привыкла, считаю нужным сказать всё, как есть:
– Не имею ничего против тебя, Егор. В каком-то смысле ты мне даже симпатичен. Но чтобы в дальнейшем между нами не было недопонимания, скажу: мне претят обнимашки, пижамные вечеринки и задушевные беседы с малознакомыми людьми. А мы с тобой, уж прости, пока ещё мало знакомы. Надеюсь, я тебя не обидела.
Рафинад внимательно выслушивает меня и, к моему удивлению, снова начинает улыбаться.