Новый дневник грабителя
Шрифт:
— Хватит кривляться, Бекс, ты арестован! — Констебль хватает меня за плечо и конвоирует к патрульной машине. Напарник Беннета уже распахнул заднюю дверцу.
Глава 2
Остановка в пути
Соболь сидит за столом напротив меня.
— Не даем поспать? — участливо спрашивает он, глядя, как я зеваю.
Включает диктофон и делает вступительные комментарии:
— Двадцать девятое января две тысячи седьмого года, один час двадцать восемь
— …Констебль Беннет, номер жетона четыреста восемнадцать, — произносит Беннет, довольный, что в этой пьесе у него есть роль.
— И… — Соболь смотрит на меня.
— Что? — хлопаю глазами я.
— Назови свое имя, — подсказывает он.
— Сам назови, тунеядец. Тебе же за это платят, а не мне. Может, я вообще сам себя допрошу, а вы двое пойдете по домам?
Соболь морщится, качает головой и сообщает диктофону:
— …и Адриан Бекинсейл по кличке Бекс. От услуг адвоката отказался.
— Не вытаскивать же Чарли из постели по каждому пустяку! Дайте хоть кому-нибудь выспаться, иначе завтра в этом городе начнется бардак, — замечаю я.
Соболь по-прежнему не замечает меня и общается исключительно с диктофоном.
— Мистер Бекинсейл был арестован констеблем Беннетом в ноль часов пятьдесят три минуты по подозрению во взломе и проникновении, после того как мистер Бекинсейл был задержан на территории частного владения, дом номер двадцать семь по Монтигл-лэйн.
Соболь выискивает на моем лице признаки нервного напряжения, однако если я таковое и испытываю, то лишь по той причине, что вынужден досматривать дрянную серию «Полицейских буден», вместо того, чтобы, погрузившись в сон, улепетывать от «Чужих».
— Хватит устраивать звонки в студию. Я, между прочим, здесь, — наконец, не выдерживаю я, разозленный тем, что меня игнорируют в пользу радиоканала «Чурбан FM». — И что это за хрень насчет взлома с проникновением? Допустим, со взломом я согласен, но проникновением там и не пахнет. Я всего-навсего пытался вырубить гребаную сигнализацию, которая не давала никому спать.
Меня не оставляет искушение подробно изложить роль Мэл в событиях сегодняшней ночи, но, поразмыслив, я отказываюсь от этой идеи. Чем больше людей втягиваешь в конкретную заварушку, тем круче она заваривается. В одиночку я еще смогу выпутаться, а вот если упомянуть Мэл, эти болваны тотчас поедут за ней, привезут в участок, зададут кучу вопросов, по второму кругу опросят меня, поглядят на нас обоих, потеряют протоколы, найдут протоколы, потом выяснят, что неправильно записали мою фамилию, начнут все сначала… Нет уж, лучше пока оставить Мэл на скамейке запасных. Позвоню ей, только если мне вздумают предъявить обвинения.
— Бекс, вообще-то тебя застали посреди ночи на лестнице, прислоненной к дому, который является чужой собственностью, — напоминает мне Соболь.
— Не забудьте уточнить для наших слушателей: в тот момент, когда меня арестовали, я был одет в пижаму. Скажите на милость, кто носится по улицам в пижаме, кроме придурочных ниндзя и моего восьмилетнего племянника?
— Ты, например.
— Послушайте, я перешел через дорогу, чтобы отключить сигнализацию. Если вам непременно нужно кого-то арестовать, займитесь хозяином того дома, где она установлена, — возмущаюсь я, однако, заметив, что брови Соболя ползут к переносице, добавляю: — Хорошо, была установлена.
— К нам поступил звонок от одного из соседей, который видел, как кто-то пытается проникнуть в дом, — говорит Соболь, сверившись с блокнотом.
Внезапно все становится на свои места, и я пытаюсь объяснить:
— Погодите, это же был я.
— А-а, значит, ты признаешь обвинение? — неправильно истолковывает мои слова Соболь.
— Да нет, я не вламывался в дом, я звонил! Анонимный звонок был от меня.
На лице Соболя мелькает легкое смущение.
— Ты позвонил и дал наводку на самого себя? — Сержант со смехом оборачивается к Беннету: — Терри, забудь про обнаглевшего грабителя. Обычный выпендреж.
Я бьюсь лбом об стол.
— Господи, это никогда не закончится…
Тем временем Мэл, не дожидаясь моего приглашения, самостоятельно решает ввязаться в эту идиотскую путаницу. По правде сказать, ей, как в свое время и мне, не удается преодолеть препятствие в виде живого дверного упора, который сидит за столом в приемном отделении. Нет, серьезно, я обеими руками голосую за равные возможности и все такое, однако это не касается экземпляров с мозговой комой, способных лишь моргать, разгадывать кроссворды и сосать из тюбиков сандвичи с беконом.
— Здравствуйте. У вас под арестом сидит мой приятель, — сообщает Мэл Атуэллу.
Любитель кроссвордов отрывает глаза от номера четыре по горизонтали и фокусирует взгляд на Мэл.
— Ясно, мисс, — вздыхает он, напряженно выискивая в памяти животное из трех букв, которое облизывает языком (и рифмуется со словом) рот, первая буква, вероятно, «к». — Я правильно понял, к вам следует обращаться «мисс»? Или «мэм»? — на всякий случай уточняет Атуэлл. — В наши дни лучше лишний раз переспросить.
— «Мэм» подойдет.
— Вот как? Хорошо, пусть будет мэм. — Атуэлл хмурит лоб, обеспокоенный тем, что имеет дело с очередной чокнутой феминисткой. — Гм, «мэм», говорите? Как-то странно звучит, правда?
Атуэлл так и эдак пробует слово в разных предложениях и названиях фильмов, пока Мэл не возвращает его к реальности:
— Я говорила о моем приятеле.
— Ах да. Вы позволите узнать вашу фамилию, мэм?
— Вы что, шутите? — подпрыгивает Мэл.