Новый Дозор
Шрифт:
Вслед за паспортным мы миновали и контроль для Иных. Опять же выглядел он на удивление дружеским — дорогу нам никто не перегораживал, просто еще в коридоре на подходе к паспортному контролю мы увидели различимый лишь Иными плакат, вежливо приглашающий Иных «посетить комнату контроля». Для людей плакат выглядел куда более устрашающе — он сообщал, что на Тайване за ввоз наркотиков положена смертная казнь, и если у вас в карманах завалялось что-либо сомнительное, лучше все выбросить в заботливо поставленную под плакатом мусорку…
— Какое удивительное доверие, — сказал я, пока мы двигались к «комнате контроля». —
Арина фыркнула. Недосып и похмелье сказались на ее характере не лучшим образом.
— Не будь остолопом, чароплет. Я уверена, за нами следили с момента выхода из самолета… точнее — с самолета.
— Да с чего бы? — поразился я.
— Наша стюардесса — светлая Иная. Слабая, седьмого уровня. Но мы же и не скрывались… И правильно делали, полагаю.
Комната контроля притаилась ближе к выходу, между туалетными комнатами и ларьком с сувенирами (не представляю, кто покупает сувениры, только что сойдя с самолета, но парочка таких странных людей у ларька стояла). Мы вошли в дверь и обнаружили небольшой и вполне уютный зал, с мягкой мебелью, крошечной барной стойкой, собственным сортиром и столом администратора (который по-русски обычно именуют ресепшеном, приделывая к английскому слову русское окончание). Честно говоря, в данном случае получившийся двуязычный уродец был бы предпочтительнее — двух милых девочек за столом никак не хотелось называть «администраторами». Слишком уж казенное это слово в русском языке. Девочкам было от силы по двадцать лет, выглядели они еще моложе, обе были миленькие и улыбчивые — только одна Светлая, а другая — Темная.
Причем и в буквальном смысле — у одной были изрядно обесцвечены волосы.
В общем-то никто и не скрывал, что за нами наблюдали. Когда мы вошли, светленькая девочка как раз заканчивала наливать второй бокал шампанского. Арина усмехнулась, взглядом указывая на бутылку — я всмотрелся и понял, что это тот же самый сорт, что нам наливали в самолете.
— Приветствуем вас на земле Тайваня, — тем временем сказала темненькая, склоняясь в полупоклоне. — Выбрали ли вы гостиницу, в которой остановитесь, уважаемые Великие?
— «Шангри-Ла», — ответила Арина, принимая бокал.
— Вот карточка с адресом, которую нужно показать водителю. — Темненькая протянула ведунье бумажный прямоугольник. — К сожалению, не все водители знают английский язык…
— Мы Иные и можем… — начал было я, поражаясь нелепости ситуации — ведь мы разговаривали на китайском.
— Если вы заговорите на гойю или тайваньском, водитель очень смутится. На карточке указана приблизительная стоимость поездки до гостиницы в новых тайваньских долларах. Если водитель потребует с вас большую сумму, заплатите, а потом сообщите об этом по указанному телефону.
— И что будет? — полюбопытствовал я.
— Его уволят, — прощебетала девушка. — А деньги вам вернут. Чувствуйте себя спокойно и радостно на гостеприимной земле Тайваня!
— Нам надо заполнить какие-нибудь бумаги? — спросил я.
— В этом нет необходимости, господин Городецкий, — ответила девушка на русском языке. Причем не просто на русском, освоенном магическим образом. В ее голосе было чуть-чуть, в самую меру для пикантности, акцента — и совершенно явный московский выговор.
Интересно, если бы я был из Питера, меня встретила бы девушка, стажировавшаяся там?
С некоторым смущением я отпил шампанского, принял карточку, слегка поклонился девушке (и откуда взялись такие манеры?), после чего мы с Ариной вышли.
— Хорошо работают, — одобрительно сказала Арина.
— Мне нравится их подход к таксистам-хапугам, — кивнул я.
— Разумеется. Хотя надо заметить, что зачастую один такой таксист, работающий в Тайбэе, кормит половину своей горной деревушки. Искушение ободрать туриста велико… но я согласна. Обижать туристов нехорошо. Особенно если туристы — это мы.
— А ты заметила, что у них не просматривается уровень Силы? — спросил я. — Конечно, я активно не сканировал…
— У Светлой — третий, — высматривая машину, ответила Арина. — А Темная молодец, хорошо закрывалась, у нее какой-то интересный амулет из водорослей и рыбьей кожи… я ее тоже не пробила… Пошли, вон стоянка такси.
Насчет аэропорта я ошибся. Серьезный разговор нас ждал в гостинице.
Мы заселились в соседние номера (Арине хватило деликатности не предлагать поселиться вместе), я с любопытством оглядел номер, постоял минуту у огромного, во всю стену, французского окна, за которым наливался огнями вечерний Тайбэй. Зрелище было потрясающее. И вовсе не из-за небоскребов, хотя прямо перед гостиницей вонзался в небо почти пятисотметровый небоскреб, некогда самый высокий в мире, похожий одновременно и на китайские пагоды, и на какой-то экзотический фрукт. В Нью-Йорке, Шанхае или Гонконге небоскребов побольше.
Здесь потрясал контраст. Тайбэй был городом не слишком высотным, повсюду тянулись целые кварталы зданий не выше трех-четырех этажей. Казалось бы, отдельные высотные здания должны выглядеть здесь чужеродно.
Но контраст был на удивление гармоничным. Старый, жмущийся к земле город казался подлеском, из которого вырастали небоскребы. Невысокие и не слишком-то современные здания совершенно не стеснялись своего вида — напротив, будто гордились тем, что из них поднимаются сверкающие современные строения…
Мне невольно вспомнились шумные кампании протеста, которые бурлили в Санкт-Петербурге, когда там задумали построить небоскреб. Все эти истеричные вопли о порушенной культурной среде, об искажении чудесной линии горизонта, о том, что под небоскребом могут быть похоронены уникальные руины семнадцатого века, а может быть, даже стоянки первобытных людей…
Нет, конечно, питерский менталитет — он особенный, взращенный болотами и сырым, пронизывающим ветром. Но я бы с удовольствием отправлял всех митингующих пожить месяц-другой в старой питерской коммуналке с заплесневелыми стенами и узенькими оконцами. А уже потом предлагал им проголосовать — надо ли и можно ли строить в старинном городе современные здания.
Ведь любовь к своей стране — она не только в том, чтобы сохранить побольше старинных развалюх. Иначе Северная Америка жила бы в индейских вигвамах и бревенчатых домах первых поселенцев; Лондон сплошь состоял бы из викторианских и эдвардианских зданий, таких милых взгляду туриста, но не очень-то удобных внутри; ну а про Африку и Азию можно вообще не говорить…
Я смотрел на растущие небоскребы и думал, что начинаю чуть больше понимать китайцев. Что живущих на материке, что на острове.