Новый горизонт
Шрифт:
– Оттого что ты часто спрашиваешь, время не пойдёт быстрее, – со сдержанной улыбкой медленно ответил тот. – Всё ещё четыре сезона впереди. Не волнуйся, ты обязательно увидишь.
Прежде чем надеть свой респиратор, он глубоко вздохнул и задумчиво дополнил:
– И годы ожидания покажутся мгновением. Словно эта вспышка.
Затягивая завязки капюшона, внук продолжал глядеть в окно, откуда в комнату вновь ворвался слепящий белый свет. Мерцание пылинок отзывалось блеском в светлых глазах мальчика, размышляющего над услышанным. Для него слова о том, что сорок лет могут быть подобны вспышке, звучали удивительно и странно, ведь это предстоящее
Туманным утром на станции монорельса по обыкновению гудели поезда и раздавались спешные шаги. Всё больше голосов вплеталось в многозвучный шум востока. Серо-синяя толпа оживлялась яркими накидками и лёгкими плащами. Головы прохожих покрывали капюшоны или шапки. И не встречалось лиц без масок, респираторов или же приподнятых шарфов.
День обещал стать необыкновенным, хотя для мальчика, недавно ступившего на путь познания долины, любой из дней оказывался полным новых впечатлений и открытий. Пока дедушка вёл его по шумному перрону, ребёнок пытался лучше рассмотреть двухэтажный белый поезд. Он видел такие регулярно, но каждый раз замечал новые подробности, которым не придавал значимости прежде. Наблюдение за миром казалось ему интереснейшим занятием.
После короткого дождя не осталось луж, лишь тонкие полосы на слое пыли, покрывающей металл. Мгла, не успевшая рассеяться, с новой силой поднималась в воздух от малейшего порыва ветра, размывая очертания долины.
Поезд мчался сквозь секвойевую рощу, заставшую те дни, когда стены ещё не стёрли горизонт. Необыкновенный вид древесных стражей прошлого, возвращающий к далёким временам, сделал этот лес излюбленным отрезком повседневного маршрута. Но сегодняшний пейзаж был особо интересен, в том числе и взрослым. В дымке проглядывал огромный силуэт секвой и, лежащей на земле. Множество людей собралось вокруг неё, решая, как лучше обойтись с ценной древесиной.
– Они спилили дерево, – прильнув к стеклу, расстроенно проговорил ребёнок.
– Взгляни, – старец указал на сплетение корней. – Его час настал, и оно рухнуло само. Не огорчайся, оно обретёт новую, иную жизнь, возможно, став книжными страницами или чем-нибудь ещё, – задумчиво добавил он, проведя кончиками пальцев по своей старинной трости.
Вдали за лесом, над туманными холмами, розовела высочайшая горная вершина. Склоны сливались с утренними сумерками, отчего казалось, что она отделилась от земли. Но, не достигнув призрачного горного подножия, путь привёл на западную станцию, за которой плавный силуэт холмов продолжался полусферами оранжерей. Уроки проходили вдалеке от города, окутанного чёрным смогом. Помимо десятков куполов, окружающих самую большую оранжерею заповедника, из дымки явились очертания немногочисленных жилых кварталов, теплиц и ветряной электростанции. Вращаясь, лопасти ненадолго исчезали в пелене и, вырываясь из её объятий, начинали новый круг.
Однако сегодняшний урок должен был пройти в отдалении от комплекса. Чтобы достичь места назначения, часть пассажиров пересела в одноэтажный поезд с меньшим количеством вагонов. Он начал плавное движение к тоннелю, образованному широкими еловыми ветвями. Легко касаясь крыш, они сметали мелкие пылинки, пока состав не выехал к одному из четырёх мостов, ведущих на рукотворный остров.
Крепость давно сменил бетонный купол, подобно безжизненному серому холму возвышающийся над редкими деревьями. От древних стен осталось только первозданное название. Перед Каменным холмом ожидал просторный шлюз, где на посетителей обрушились мощные потоки воздуха. С давних пор воздушный душ стал необходимой процедурой перед входом в любое помещение.
Оказавшись здесь впервые, мальчик следовал за прародителем и внимательно оглядывал огромный слабо освещённый зал. Они шли вдоль стеллажей со стеклянными контейнерами, в которых хранились чёрные осколки. Каждый образец, обозначенный номером, координатами и датой сбора, сопровождался подробным описанием. Одна из секций была отведена единственному камню, выделяющемуся из всего архива светлым тоном. Но основной объект располагался впереди, за толстыми прозрачными барьерами, куда можно было попасть только через шлюз. У входа висела яркая табличка с изображением защитной маски, оповещающая, что внутри нельзя дышать без фильтров. Барьеры отделяли от посетителей валун, удерживаемый массивными опорами. Неяркий свет мерцал холодным блеском на чёрной оболочке, покрывшей большую часть глыбы и пронизанной бесчисленными трещинами. На исходе пятого тысячелетия опыт приближался к завершению. Находясь в центре всеобщего внимания, рукотворный остров стал местом проведения лекций и исследований, посвящённых монолиту.
Несмотря на возраст, пожилой мужчина, будучи одним из свидетелей минувшего сезона роста, продолжал преподавать. Сегодня пришло время младшей группы. Учитель настраивал проектор и порою с любопытством оглядывал учеников, впервые оказавшихся в Каменном холме. Дети побросали рюкзаки на кресла и прильнули к стёклам. Светлоглазый мальчик уже слышал многие истории, но сегодня впервые получил возможность увидеть Основание так близко. Внимательный ребёнок сразу же заметил переплёты проводов и датчиков, из-за которых глыба показалась ему огромным спящим существом, опутанным сетями.
Угасание светильников заставило учеников умолкнуть и обратить взгляды на экран. Без долгого вступления лектор приступил к рассказу об увиденном в далёкой молодости, притом настолько выразительно, будто события происходили накануне. Свою историю он сопровождал множеством монохромных фотографий.
– В сезон роста алые потоки стекали по плавящимся стенам и наступали на долину, – на экране сменялись ужасающие кадры, где раскалённая волна поглощала лес. – К сожалению, сделанные мною снимки не передают оттенков пламени, – отметил лектор.
Следующий пейзаж оказался не менее захватывающим. Лавина расплывалась по туманной пропасти со ступенчатыми стенами.
– К концу сезона северо- восточная граница поглотила половину рудника, – объяснил учитель.
Дети пытались одновременно и слушать, и рассматривать впечатляющие виды, но внимание постоянно возвращалось к опыту.
– Говорят, когда-то мир был больше, а сезоны сна длились тысячи и даже миллионы лет, – прошептал мальчик в ярко-красном шарфе, ловко пробравшись в первый ряд поближе к другу.
– Задолго до появления людей и сама стена не существовала, – также шёпотом заметил внук преподавателя.
– Как же об этом узнали, если тогда никого не было? – отмахнулся мальчик и, приглядевшись к опыту, полюбопытствовал:
– Почему он полосатый?
Вопрос, прозвучавший слишком громко, был замечен лектором. Тот терпеливо подготовил очередную фотографию и наконец продолжил:
– Каждый сезон роста оставляет едва различимое кольцо. Перед вами один из первых спутниковых снимков Монолита, полученный всего год назад.