"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Кроме того, нельзя было процесс пускать на самотёк, надеясь, что как-то всё само собой образуется. Образуется. Да так, что потом костей не соберёшь.
Нет, о стихии и речи быть не могло. Именно поэтому структуры Ведомств Императрицы Марии, всякого рода образовательные организации и прочие курсы были так заняты не только повышением грамотности населения, но и, не в последнюю очередь, тем, чтобы вытащить так или иначе из деревни в города как можно большее число молодёжи, в том числе и молодых барышень. Конечно, процесс был под контролем, Империи вовсе не нужно было, чтобы прибывшие девицы были вынуждены отправляться на панель. Вовсе нет. Им давали образование (какое-никакое),
— Кушай, Мася, кушай. Тебе-то голод точно не грозит.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЧИТА. СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО. 14 октября 1921 года.
— Как библиотека?
Настя подняла голову и улыбнулась.
— Да, есть тут интересные экземпляры. Признаться, я даже не ожидала.
— Не составишь ли мне компанию? Хочу прогуляться. Погоды нынче стоят просто чудные.
Настя прислушалась к завыванию ветра за окном и кивнула.
— Да, отличная погода. Я успела оценить, пока мы ехали сюда. Конечно, я готова.
Через четверть часа мы, прорвавшись сквозь ураган и вихри дождя, добрались до крытой беседки посреди парка у здания Ставки.
Настя поправляет сбитую ветром папаху. Замечаю:
— Ты же понимаешь, что фронт — это не курорт Монте-Карло?
Кивок.
— Да, понимаю.
Жестко:
— Зачем тебе это?
Она молчала.
— Анастасия Николаевна, если у нас не получится разговор, я вас в Москву отправлю первым же дирижаблем. Мне тут высокородные курсистки не нужны.
Настя кивнула, тяжело вздохнув:
— Да, конечно, я понимаю. Но, это тяжело говорить. Хорошо, пусть будет так. Я знала куда и к кому я ехала. Пусть будет так. Да.
Я ждал. Наконец племянница заговорила:
— Вот уже больше четырех лет моя семья словно проклята. После отречения ПапА от Престола мы стали словно прокаженными. Я так устала от всего этого. Сплетни, грязь, МамА со своими фантазиями, ПапА, который потихоньку начал спиваться от безысходности. Для него эта война — шанс вырваться в реальный мир, избавится от позора, от того, что в нас всюду тычут пальцем, смеются нам в лицо… Нас нигде не принимают. Да, печать позора на всех нас. Я не могу и не хочу так жить. Ольга и Татьяна вышли замуж и стали королевами. И вопрос не в короне, а в том, что мои сёстры стали теми, кем стали, исключительно потому, что вовремя дистанцировались от МамА и приняли вашу сторону. Я прекрасно понимаю, что МамА нас привела к катастрофе, бегство из Константинополя было глупостью. Извините, дядя Миша, я сумбурно говорю, но я пытаюсь передать то, что я чувствую, раз уж вы спросили. Накипело много.
Вокруг беседки бушевал ураган. Настя молчала. Молчал и я. А что мне сказать? Бедная девочка, мне её очень жаль. Она могла бы достичь многого в этой жизни, но чудовищный ген гемофилии печатью адского проклятия горел черным пламенем в её раненой душе. Конечно, никакие анализы этого времени не могли установить, является ли она носителем этой страшной болезни. Этого не знал никто. Этого не знала и она сама. Но все знали, что её МамА точно является носительницей, а её брат точно болен. Да, старшие сестры вышли сравнительно удачно замуж, и, главное, обе родили здоровых детей. Впрочем, откуда ей было знать, чего мне стоило выдать её сестёр замуж…
— И чего ты хочешь?
— Хочу на фронт. В авиацию. В женский бомбардировочный полк. Я во Франции много летала, получила диплом пилота. Я хочу летать. Хочу всем им доказать…
ТИХИЙ ОКЕАН. ГДЕ-ТО ВОСТОЧНЕЕ ОСТРОВА ХАТИДЗЁДЗИМА. 16 октября 1921 года.
Рандеву состоялось. Двадцать четыре гидросамолёта кранами переносились из трюмов замаскированных под транспорты авиаматок и ставились на воду. Погода позволяла и благоприятствовала. Крейсеры и эсминцы охранения прикрывали развертывание.
Вот загудели винтами прогреваясь моторы авиации. Вот первый самолет покатил по волнам в сторону еще темного неба запада. Ещё. Ещё. Машины становились на крыло, начиная формировать ударный строй.
Операция началась.
Глава 2. Русский медведь и полёт валькирий
ТАТАРСКИЙ ПРОЛИВ. ЮЖНЫЙ САХАЛИН. ЗАПАДНЕЕ МАУКИ. 16 октября 1921 года.
Близился рассвет, и их воздушная армада шла на восток, шла навстречу восходящему солнцу. Четыре бомбардировочных полка, четыре штурмовых и четыре истребительных. Три сотни самолетов. Никогда еще в истории Русской Авиации не применялось одновременно столько самолётов сразу.
Что ж, всё когда-то бывает впервые.
Командир Его Императорского Всесвятейшества и Величия Лейб-Гвардии женского Императрицы Марии дальнебомбардировочного полка «Ангелы Богородицы» Светлейшая Княгиня Волконская вела своих подруг навстречу одной из самых решающих битв этой войны.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОСТРОВ САХАЛИН. САХАЛИНСКИЙ УКРЕПРАЙОН. 16 октября 1921 года.
Секундомер в руках генерала Холодовского тикал, отсчитывая последние секунды. Нет, не то чтобы точность до мгновения была принципиальной, но командующий войсками Сахалинского УРа генерал от артиллерии Холодовский считал этот показатель важным в части того, насколько ему удалось вымуштровать своих подчиненных.
Что ж, они времени не теряли. Весь север острова вплоть до линии разграничения был набит артиллерией и боеприпасами к ней. Большая часть переправлялась на Сахалин с соблюдением всех норм маскировки и безопасности. Конечно, японцы фиксировали переброски, но генерал сильно сомневался, что самураи имели более-менее полное впечатление о масштабах этой переброски.
Многочисленные деревянные муляжи, покрашенные под сталь, концентрировались в районе Императорской гавани, сплошным потоком перебрасывались на юг Маньчжурии, разумеется, с соблюдением всех мер «секретности». А японцы так и роились мухами вокруг этих мест «сосредоточения».
Впрочем, жизнь и война покажут, кто тут больше преуспел в обмане.
Всё. Время вышло.
В ту же секунду остров вздрогнул от залпа сотен и тысяч орудий разного калибра. Весь японский укрепрайон вспыхнул от разрывов на глубину до тридцати километров от линии фронта.
ТИХИЙ ОКЕАН. ГДЕ-ТО ЮГО-ВОСТОЧНЕЕ ТОКИО. 16 октября 1921 года.
Полк из двадцати четырех гидросамолётов ГАСН-5 шел над морем. Нередко внизу попадались всякого рода рыбацкие лодки различных размеров, но они не слишком беспокоили полковника Прокофьева-Северского. Александр Николаевич прекрасно понимал, что на подавляющем большинстве этих посудин нет радиостанций, а даже, если предположить встречу с военным кораблем, то вряд в районе цели что-то принципиально смогут изменить. Осталось слишком мало времени. Пока то, пока сё, пока согласования, пока чашечка сакё, и все уже будет кончено.