"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Пе-8. Усмехаюсь сам себе. Петляков, конечно, молодец, но этот Пе-8Б вовсе не тот Пе-8А, который был принят на вооружение два года назад. Результат их проектно-конструкторских трудов меня не устроил, хотя и был утвержден к массовому производству Государственной испытательной комиссией ИВВС. Но, хороший, в целом, пятимоторный самолёт с центробежным компрессором АЦН-2, нагнетавшим воздух всем четырём несущим двигателям, был всё же эрзац вариантом того линейного дальнего бомбера, который требовался нашей авиации в современной, а, тем более, грядущей Глобальной войне. Естественно, я не дал КБ Петлякова почивать на лаврах и те, в конце прошлого года, помимо Пе-8Б, таки начали поставлять в массовое производство куда более совершенную турбореактивную
Пе-8Б. Это скорее доработанный промежуточный вариант американских Б-17 и Б-29 моего времени, взявший от обоих прототипов всё самое лучшее. Злобный. Живучий. И очень агрессивный. Благо, в отличие от моей реальности, не было у нас тут ни особых проблем с двигателями, ни с конструкторско-инженерно-технической школой, ни с оборудованием и станками, ни с запасными частями и комплектующими, ни со специалистами, у которых руки растут из правильного места. К тому же, я всерьез надеялся избежать потери огромных территорий и вынужденной эвакуации предприятий за Урал. Хотя бы потому, что львиная доля предприятий ВПК и так там находилась, образуя гигантские кластеры в районе Екатеринбурга-Челябинска, и в районе Нового Царьграда. Так что горькой эпопеи с детьми на ящиках у станка и с необученными бабами на предприятиях точного машиностроения я собирался избежать всеми силами. В общем, пока мы были в положении США в годы в Второй мировой, когда они могли производить что угодно и в любых количествах и их при этом никто не бомбил.
Пе-10. Первый турбореактивный. И очень пожароопасный. Не зря его поименовали «Горыныч», а в просторечии «Зажигалка», ибо несовершенные и недоведенные до ума турбореактивные двигатели горели через раз, и большая часть построенных и строящихся Пе-10 буквально «сгорят на работе», давая нашим конструкторам, инженерам, пилотам и наземным службам бесценный опыт, который должен по итогу воплотиться в новейшем турбовинтовом Пе-12А «Жар-птица», который и должен стать основой нашей стратегической авиации, имея боевой радиус в 7000 км, скорость до 700 км/ч, высотность в 12 тысяч метров и бомбовую нагрузку в 5 тонн, размещаемую, как в бомбоотсеках, так и в подвесных пилонах под крыльями. Эта машина могла нести, как обычные бомбы, так и атомные, а под крыльями можно было подвесить до четырёх крылатых ракет с радиусом действия до 500 км.
Скажу больше, линейка Пе-8 — Пе-10 — Пе-12 давала нам если не уникальную, то достаточно значимую возможность поэтапно и планомерно подготовиться к появлению в войсках сотен наших дальних стратегов, обеспечив готовность и промышленности, и ремонтно-аэродромных служб, персонала, лётных экипажей и всего прочего. Даже опыт регулярного покидания экипажем горящего Пе-10 давал нам опыт и в части отработки прыжков с горящего самолёта, и опыт в разработке систем катапультирования каждого члена экипажа. Так что Пе-10 действительно строился «на убой», подготавливая площадки под появление Пе-8 серий «В» и «Г», и, главное, под появление серийного Пе-12А.
Да, мы явно отставали от намеченного графика. По плану к лету 1937 года мы должны уже иметь в строю 3000 машин поршневых Пе-8 серий «А», «Б» и «В», 150 штук турбореактивных Пе-10 серий «А», «Б», «В», и 75 турбовинтовых бомбардировщиков Пе-12А. И планы эти пока что явно срывались. Из намеченных 3000 Пе-8 мы на данный момент имеем лишь 237 единиц, большая половина из которых — устаревшие бомберы серии «А».
А меж тем, сами янки уже полным ходом разрабатывали свой YB-17, и наш Пе-8А устареет буквально с момента выхода из заводских ворот в США первого серийного Б-17. Тем более что американский прототип уже с год совершал испытательные полёты и должен был быть вот-вот принят на вооружение. Так что я торопил своих и торопился сам.
Да, у амеров пока тоже не слишком-то клеилось, ведь они безусловно торопились, чувствуя запах мировой гари в воздухе, и наверняка имея какие-то разведданные о наших работах. Так что, из-за спешки, аварии и у них случались одна за другой, тем более что, самое главное, не было у них пока четкого понимания конечной концепции и тактико-технических требований к серийной машине. Но прогресс у них был явным, и мы, с нашим Пе-8Б, их пока опережали лишь на год-полтора. Да, в абсолютных цифрах наше превосходство было подавляющим. Пока Воздушный корпус армии США заказал у Боинга двадцать четыре YB-17 «на пробу» наша промышленность уже произвела 237 единиц Пе-8 серий А и Б, и 35 машин Пе-10А.
В принципе, Пе-8А тоже был годной машиной, вполне применимой даже над полями сражений в Европе, не говоря уж о Ближнем Востоке, Африке и той же Испании, где они вполне с успехом воевали, наряду с Savoia S-359, Caproni Ca-133a, Ил-4, Fiat br-220 и Си-41. Но именно Пе-8Б должен был стать основой дальнебомбардировочного авиапарка Новоримского Союза.
Что касается Пе-12, он, конечно, уступал нашим стратегам премиум-класса АНТ-16 «Феникс» в скорости, но превосходил, как и положено турбовинтовому самолёту, своего реактивного собрата по дальности боевого радиуса в два раза, пусть и мог развить скорость «лишь» в 700 км/ч по сравнению с 1150 у АНТ-16, да и пока выпущено «Фениксов» всего 23 штуки обеих серий.
Я готовился к войне. Готовился всё своё царствование. Все прошедшие девятнадцать лет. И во время Великой войны готовился к будущей войне, и во время Третьей Тихоокеанской тоже. Стремительное развитие техники и вооружений, промышленный и производственный рывок, подготовка и переподготовка войск, мобилизационного резерва, а также прочего снабжения с обеспечением. Большое количество образцов новой техники проходили испытания у госкомиссии или уже в войсках. Отбраковки, рекламации, замечания «с земли» по поводу устройства и расположения того или иного. Я надеялся, что у нас ещё есть время, но кто знает, как оно всё повернётся?
У нас сейчас самая технологически продвинутая армия на планете. Но и наши «партнёры по опасному бизнесу» вовсе не спали, и привыкнув за эти годы к тому, что за нами нужно смотреть в оба, они в эти самые «оба» и смотрели, старясь не отстать и приметить новые полезные тенденции. Поэтому у нас на парадах случались всякие чудеса, типа многобашенных танков, а те же ИС-1 «Имперская Сила» мы на парадах пока не катали. Как и тяжёлый ИС-2 с его 100 миллиметровой пушкой. И новейший ИС-3 тоже.
А полки дальней авиации могли в любой момент отбомбиться по Лондону и вернуться назад. Скажу больше, с наших авиабаз на Камчатке и на Чукотке, силами полков Пе-12, мы могли нанести бомбовый (включая ядерный) удар по любой точке США. Особенно с учётом крылатых ракет. Так что одномоментная ядерная бомбардировка ключевых городов, промышленных центров и транспортных узлов полусотней атомных зарядов в следующем году могла стать вполне возможной.
Тут, конечно, на ум приходит знаменитый диалог из фильма «ДМБ»: «Товарищ прапорщик, а может жахнем?!», на что последовал глубокомысленный ответ: «Жахнем. Обязательно жахнем. Весь мир в труху! Но потом».
Безусловно, наличия у нас атомной бомбы было скрыть уже невозможно. Тут больше приходилось путать тех же англосаксов в части того, как далеко продвинулись в части исследований атомного ядра те же немцы. Или японцы.
Да, я не торопился на войну. Да, я предпочитал год-два отсидеться в стороне, снабжая немцев и прочих японцев всем необходимым для войны с англосаксами. Но если американцы, британцы или те же немцы с японцами получат собственное ядерное оружие, и я получу сведения о подготовке планов атомных бомбардировок моих городов, то я нанесу превентивный удар, можете в этом не сомневаться. И поверьте, никакое человеколюбие во мне не взыграет. Пусть лучше США/Британия сгорят в атомном огне, чем погибнут мои города и города Новоримского Союза. Как и всех тех, кто доверился мне. Сюзерен обязан защищать тех, кто принёс ему вассальную присягу, иначе это не сюзерен, а, простите, дерьмо.