Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая
Шрифт:
Я не обращал внимания на голос. Нащупал рукой пистолет, включил фонарь. Мои пальцы сбросили куртку, которой я был укрыт, начали истерично шарить вокруг, пока не нащупали медпакет. Оставалось лишь открыть крышку, достать шприц. Быстрее бы уже!
— Что ты делаешь? — раздался из темноты удивлённый вопрос.
Я забыл о том, что мне следует экономить дозы. Забыл о своей переходной программе. Забыл обо всем на свете. Приставив шприц к вене, влил в себя все сорок миллиграммов, до последней капли. Зажмурил глаза и закусил губу, предавшись незабываемому чувству, какое бывает лишь в те мгновения, когда драгоценный эликсир разливается
Голос из темноты уже ничего не спрашивал. Та, кому он принадлежал, лишь молча наблюдала за мной, не решаясь ничего спросить. Молчание длилось долго. Я ощущал, как сердце начинает биться быстрее, но ровнее, как невыносимое жжение в ранах… нет, не исчезает. Просто совершенно перестает иметь значение. Бурлящая в жилах энергия сметала на своем пути боль, слабость и инфекцию. Я сам не заметил, как поднялся на ноги. Меня слегка шатало, но это воспринималось лишь как досадная помеха. Сил было хоть отбавляй.
— Димитрис? — наконец несмело отозвалась девушка.
Зрение резко обострилось. В неровном свете фонарика я мог видеть черты ее лица. Смутные образы вращались в памяти, но не складывались ни во что конкретное. Кажется, я не должен убивать ее. Хотя почему, собственно? Или все-таки…?
— Генераторное, — произнес я направление цели, всплывшей у меня в памяти. — Я должен добраться туда. Как можно скорее!
— Ты неважно выглядишь, — осторожно, ощутимо опасаясь меня, прошептала девушка. — Может, не стоит сейчас идти?
Мне было все равно что она говорит, кем бы она ни была. Я отвернулся от нее, начал торопливо и методично собирать вещи. Проверил, сколько патронов осталось в магазине пистолета. При любых наклонных движения терялась координация, кружилась голова, стучала кровь в висках, но это казалось чем-то совсем неважным. Женский голос из полумрака говорил еще что-то насчет того, что мне не стоит идти, но я его почти не слышал. Убедившись, что вещи собраны, пошел вперед, не оглядываясь. Очень скоро лабиринт каменной пещеры вывел меня к нестерпимо яркому свету. Я закрылся от него ладонью, заморгал, чтобы приноровиться.
— Эй, постой! — я услышал сзади торопливые шаги и предостерегающий оклик. — Солнце сейчас очень яркое! Надо дождаться, пока выйдет хоть облачко!
Я не слишком-то прислушивался к этому назойливому голосу. Уж тем более не отвечал. Так и не понял, почему она за мной таскается. Помнил только, что ее почему-то не надо убивать. Проморгавшись, бесстрашно вышел вперед, прямо под палящий ультрафиолет, испускаемый безжалостной звездой, ярко отражавшейся в спокойной водной глади Дуная. Сапоги ступили в вязкий ил. Недалеко слева я увидел тоненькие столбики дыма, все еще вздымающиеся вверх от обгоревших остовов деревянных построек. Над пожарищем кружилась, громко каркая, огромная стая черных птиц. Мне не было до них дела. Я внимательно огляделся вблизи. Увидел нечто спрятанное у берега, прикрытое высохшим камышом. Разбросал камыши, стащил грязная брезентовое покрытие. Это была старая, ржавая весельная лодка, без мотора. Корыто было оборудовано самодельным железным навесом, чтобы сидящий там человек мог грести, оставаясь, в основном, прикрытым от прямых солнечных лучей. На дне лежал якорь и, кажется, какие-то удочки, но на них я не обратил особого внимания.
— Это та самая лодка! — вновь долетел до меня тот самый настырный голос. — Давай скорее под
Я ничего не стал отвечать, но почему-то не возражал, когда девушка прыгнула в лодку, которую я, зайдя по колено в воду, с легкостью сдвинул в воду. Запрыгнул следом, балансируя, чтобы посудина не раскачивалась. Снова почувствовал странное головокружение, изображение перед глазами на секунду расплылось. Я положил руку на голову, пытаясь собрать разъезжающиеся кадры вместе. Вдруг с удивлением ощутил, как меня кто-то поддерживает за локоть, чтобы я не упал.
— Димитрис, ты правда выглядишь неважно. Давай я буду грести, а ты пока приляг.
Я лишь раздраженно отмахнулся от нее, уселся на прогнившее деревянное сиденье. Сбросил с себя куртку, чтобы не мешала. Методично вставил по очереди левое и правое весла в скрипящие уключины. Не помню где и когда, но мне явно приходилось работать с веслами. Я оттолкнулся от мели, сделал несколько сильных взмахов, быстро отдаляясь от берега. Затем пошел вдоль островка, раскинувшегося посреди течения. Течение подхватило лодку, грести стало еще легче. Все правильно. Нужно плыть вниз, по течению. На восток.
— Ладно, признаю, у тебя получается лучше, — вновь заговорила со мной черноволосая девушка, присев напротив, тоже под навесом, щурясь и накрывшись с головой курткой, которую я сбросил, чтобы избежать прямых солнечных лучей. — Но ты, может, не будешь так спешить? Ты весь вспотел. И твоя рана… выглядит как-то неважно. Ты с утра принял какое-то… лекарство, да? Оно поможет тебе?
— Уже помогло.
Это были мои первые слова тем днем. Голос оказался осипшим со сна. Словно я вообще разучился говорить. Я не знал, зачем отвечаю на ее вопросы. Не понимал, что она вообще делает в этой лодке. Но почему-то терпел ее. Я просто греб, греб и греб — методично, как киборг, и так быстро, как только мог. Голова время от времени кружилась, но я встряхивал ею, отгоняя обморочное состоянии, и начинал грести с удвоенной силой. Чувствовал, что надо преодолеть как можно большее расстояние. Пока были силы. Пока «Валькирия» была в состоянии бороться с тем, другим, что было сейчас у меня в крови. С прощальным даром от Локи.
Спутница несколько раз предлагала мне остановиться, передохнуть, но я был к ней глух. Она не понимала. В ушах начинало звенеть. Картинка как-то странно плыла перед глазами каждый раз, когда я оглядывался то влево, то вправо, ожидая, что где-то рядом сейчас появится евразийский патрульный катер на воздушной подушке с досмотровой командой на борту. Но водная гладь была девственно чиста. Ни одной опасности вокруг. За исключением той, что выжигает все живое с неба. И еще одной, даже более смертоносной, что течет по моим венам.
— … правда надо отдохнуть.
Ее голос донесся словно из тумана, и был каким-то замедленным. Я так и не понял, сколько времени прошло, прежде чем ко мне снова вернулась память. Реальность вокруг изменилась. Солнце уже зашло за плотные серые тучи и находилось, кажется, не там, где было, когда мы отплывали. Над водной гладью поднялся ветер. Дул с востока, нам в лицо. Поднимал рябь, растрепывал волосы сидящей напротив девушки. Я вдруг ощутил, что мои гребки стали совсем слабыми, что я едва толкаю лодку вперед. И дело было вовсе не во встречном ветре. Мышцы левой руки, в которой от непосильной физической нагрузки разбередилась рана, просто отказывались слушаться.