Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая
Шрифт:
— А граната откуда?!
— Не трать на нее время, Юлька, — вдруг решительно оборвал ее первый из заговоривший, по-видимому, старший из троицы. — Я чувствую, что вон тот персонаж, что там лежит, поинтересней будет. Лимонка наверняка ему принадлежала.
— Сдох, как думаешь?! — предположила Юлька. — Лежит как убитый.
— Да нет, вроде ворочается… или показалось. Петь, иди обыщи. Попробуем понять, что за фрукт. Уж не тот ли гад, которого в розыск объявили?
— Слишком жалко смотрится, — с сомнением покачала головой Петя. — Больше на бродягу
— Ты чего, болван, приказы мои обсуждать тут вздумал?! — сразу взъелся на Петю командир. — Иди давай, обыщи этого. А с девкой я сам разберусь!
— Мы никому не хотим зла, — вдруг подала голос Маричка, заговорив по-русски, с легким акцентом. — Пожалуйста, отпустите нас.
— Ах, так ты по-русски говоришь? — заинтересовался командир.
— Чё сразу не заговорила?! — напустилась на нее Юлька. — Я, мля, из-за тебя язык ломала на этом долбанном цыганском языке!
— Я испугалась, — смиренно и честно ответила Маричка. — Простите.
— То, что ты по-русски говоришь — это хорошо, — вновь заговорил командир, голос которого слегка потеплел. — Но извини, подруга, это в наше время ничего не значит. Тут в округе «оборотней» ловят, диверсантов из Содружества. Тоже под русских людей косят. А сами целые деревни вырезают. Слыхала о таких?!
— Я ничего не знаю, — упавшим голосом прошептала Маричка.
— Что за товарищ с тобой? Кто такой?
— Мы с ним случайно встретились, — пролепетала девушка. — Думала, он будет охранять меня, поможет мне дойти… Но появились собаки, и…
— Куда дойти?! — рявкнула Юля. — Вы туда шли?! Что вообще в той стороне забыли, а?!
— Там ничего нет, — подтвердил Петя. — Заброшенные руины, и невдалеке пристанище хохляцких бандитов, которые «казаками» себя кличут. Вы, кстати, не из ихних-ли будете?!
— Слушай, ты! — вдруг подал голос разъяренный командир. — Я тебе уже минуты две назад сказал идти и обыскать этого урода, что вон там лежит! Ты что, оглох?!
— Ладно, иду, иду… О, ты гляди. Заворочался! Смотри что делает!
С того самого момента, как до моих ушей донеслись слова «добровольческая комсомольская дружина», шестеренки моего измученного, затуманенного мозга закрутились. Я хорошо знал, что значит это словосочетание. На оккупированных ими территориях евразийцы создавали такие дружины из местной молодежи, в основном славянского происхождения, которую взамен верности коммунистической идеологии, пусть даже показушной, наделяли оружием и карательными полномочиями. Евразийские «комсомольцы» не были серьезной боевой силой, это были всего лишь зарвавшиеся юноши и девушки, одураченные пропагандой или упоенные крошечной властью, которой их наделяло оружие. Но, по задумке местного командования, «комсомольцы» худо-бедно годились для поддержания порядка в тылах, пока солдаты Народно-освободительной армии будут сражаться на передовой.
Едва я понял, кого привел к нам шум, поднятый из-за собак, как мозг отдал организму команду немедленно
— Ты чего стоишь и пялишься?! Иди быстрей притащи его сюда! — распорядился командир комсомольцев.
— Да понял я, понял, — отозвался Петя, и, судя по звукам, наконец зашагал в мою сторону.
— Не обижайте его, пожалуйста! — взмолилась Маричка. — Мы ничего плохого никому не…
— Да закройся ты, заладила одно и тоже! — рявкнула на нее Юлька. — Все так говорят!
— Мы вас доставим в комендатуру, как прочих бродяг, — отрезал командир. — Вас там проверят, не преступники ли, ни диверсанты ли. Если да — к стенке. Нет — значит, как тунеядцев, к трудовой повинности. Здесь у нас теперь порядок. Теперь у нас всегда порядок будет…
Я-таки успел заползти за фуру раньше, чем комсомолец приблизился ко мне. Не обратил внимание на его оклик, но он, к счастью, не стал стрелять. Теперь у меня было несколько секунд до того момента, пока он дойдет сюда. Я действовал инстинктивно, как робот. Прислонился к задней двери фуры. Дрожащими руками достал из подсумка свой медицинский комплект, открыл его, вынул последний шприц с «Валькирией»…
— Эй, ты! — надо мной раздался предупредительный щелчок затвор в тот самый миг, как я ощутил, как энергия заструилась по венам. — Ты чего это, сука, делаешь? Наркоман, что ли?!
Я перевел мутноватый взгляд на возвышающийся надо мной силуэт. В этот самый момент стимулятор достиг мозга, изображение сфокусировалось. Вместо размытой картинки я четко увидел все детали его экипировки, каждое пятнышко, каждую черту лица. Парню было восемнадцать, не больше. Довольно высокий, бритый наголо, на голове зеленый берет. Одет в какие-то штаны и куртку местного пошива, ничего особенного — лишь красная повязка на рукаве напоминает о принадлежности к комсомолу. В руках старый как мир автомат системы Калашникова, версия со складывающимся прикладом, проржавевший и видавший виды. На меня смотрят светло-голубые глаза, простоватые и довольно глупые, глаза деревенского олуха, которому неделю назад дали автомат.
— А-ну быстро вставай! — пнув меня ногой, приказал Петька, в голосе которого настороженность все больше уступала место презрению. — Пристрелить тебя, или что?!
Я не ответил ни на угрозу, ни на пинок. Пусть почувствует, что я совершенно беспомощный, ослабевший, ни на что не способный. Пусть ощутит себя хозяином положения, расслабится, потеряет бдительность. Я открыл рот и вяло пробурчал что-то бессвязное. Моя рука сделала якобы бессмысленное конвульсивное движение, опустившись к правой лодыжке. Меня пнули еще раз, на этот раз посильнее.