Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая

Забудский Владимир

Обидно было не то, что пятидесятилетний хрыщ только что отделал меня, как бифштекс, без видимого труда. И даже не то, что в месте, куда я попал, такое обращение считалось в порядке вещей, а выбраться отсюда раньше срока не представлялось возможным. Больше всего угнетало, что я, привыкший всегда и везде быть первым, самым сильным и выносливым, с прошедшего четверга вступил в полосу травм и неудач, какие иногда бывают у спортсменов.

Еще в четверг утром я вставал бодрым и здоровым, каким вряд ли может назвать себя хоть один человек в наше время. В тот же день днем я пережил смертельную схватку со спятившим «Автоботом», едва не расплющившим меня, а на закуску

оказался оглушен ударом бейсбольной биты по голове. Едва я очнулся, как в душных подземельях Южного гетто мне едва не отрезали член. Не успел отойти от этого — и на тебе, смертельная схватка с Тайсоном Блэком, голышом и босиком на арене из битого стекла. Чудом выбрался живым — и вот, Димитрис, пожалуйста, выбитая взрывом бронированная дверь врезается в тебя со скоростью автомобиля, заставляя благодарить небеса за то, что ты отделался вывихом, треснутыми ребрами и ушибами. Но даже этого обозлившейся на меня Фортуне оказалось мало: вначале Чхон едва не остановил мне сердце, затем я получил по вывихнутой руке дубинкой с электрошоком, а под конец меня избили так зверски, как не избивали ни разу в жизни ни на ринге, ни вне его.

С каждой следующей травмой, между которыми я не получал времени на восстановление, я чувствовал себя все слабее и все менее уверенно. В том состоянии, в котором я сейчас находился, я не годился даже для обычной службы в полиции, не говоря уже о прохождении бесконечных тренировок, призванных выжать из человеческого организма все и немного больше, чем дано ему природой.

Чхон прекрасно это понимал. Он специально это сделал. Чертов ублюдок! Ему было известно, насколько я здоров и хорошо подготовлен. Но он не захотел, чтобы Грей-Айленд стал для меня легкой прогулкой. Хотел устроить мне настоящее испытание, требующее отдачи даже не на 100, а на 120 %. Поставить на грань выживания. Именно так, и никак иначе, по извращенной логике этого сукина сына, люди становились железными легионерами.

— Думаешь, сломаешь меня? — нагло ухмыльнувшись своей разбитой физиономией в зеркало, прошептал я. — Не тут-то-было. Я никогда не боялся испытаний. Никогда, слышишь?! Я всегда добивался своего и побеждал. И я сделаю это даже на этом чертовом острове. Еще увидишь, Чхон.

— Триста двадцать четвертый! — услышал я чей-то голос из «казармы».

§ 41

Выйдя из блока «А», в котором располагались казармы моей роты, я занял свое место в проходившей мимо колонне по двое, состоящей из четырех десятков новоприбывших.

Невысоко над колонной парило сразу два поисково-наблюдательных дрона с водородными двигателями. Дроны были чем-то похожи на полицейские «Глазки», но те были помельче, выкрашены в черно-белый цвет с эмблемами SPD и красно-синими мигалками, а у этих корпус был покрупнее, полностью матово-серый, а бронированное стекло, под которым была скрыта аппаратура для наблюдения на все 360 градусов — непроницаемо черное. Броня, как мне показалось, у этих тоже была толще.

Колонну погонял кряжистый чернокожий инструктор лет сорока с лицом, похожим на бульдожью морду, со стрижкой под бобрик, тяжелым лбом и густыми бровями, из-под которых нас сверлил тупой, жестокий и не отягощенный излишним интеллектом взгляд. Мысленно я окрестил его Бульдогом.

Я заметил на лицах многих новоприбывших слегка растерянное выражение лица. По-видимому, и для них реалии Грей-Айленда во многом стали сюрпризом. Что ж, по крайней мере, их никто не избивал. Я заметил, как несколько взглядов скользнуло по моему заплывшему

лицу — если не с сочувствием, то, по крайней мере, с тревогой из-за сознания того, что они могут оказаться следующими.

— Ничего так островок, а?! — иронично улыбнулся я, заприметив в строю Хэнка Уотерса.

— Заткнись! — заревел на меня Бульдог, положив руку на тонфу у себя на поясе. — Стать в конец строя, инвалид, и держать рот на замке!

Едва я пристроился в хвосте колонны, как инструктор заревел:

— Бегом — марш! Не отставать, инвалид!

Корчась от боли и волоча за собой травмированную ногу, я с огромным трудом поплелся за строем, перешедшим на бодрую трусцу. По грунтовой тропинке мы направлялись к блоку «E» — такому же на вид зданию, как и блок «А», стоящему на самом краю обрыва, за которым я слышал громкий плеск волн об острые камни.

Около входа в здание стоял, придирчиво рассматривая приближающийся строй, рыжеволосый мужчина средних лет с жиденькой козлиной бородкой в белом медицинском халате. Телосложение козлобородого казалось невероятно хрупким в сравнении с дюжими рекрутами.

— Это еще что?! — указав на меня пальцем, капризным тоненьким голосом воскликнул рыжий, в сердцах топнув ногой. — У вас что там, не было совсем никакого отбора?! Нам нужен здоровый, полноценный материал!

— Сами разбирайтесь, док! — сердито рявкнул в ответ Бульдог, и, повернувшись к строю, залаял: — В одну шеренгу вдоль входа в блок! Живо!!!

Рекруты выстроились напротив входа в здание, а рыжеволосый нытик с недовольным видом скрылся внутри. Я все еще тешил себя тем, что нам предстоит нечто вроде вступительного медицинского осмотра, но на душе скребли кошки. Интуиция подсказывала, что ни от одного человека, которого мне предстоит встретить на этом куске скалы, не следует ждать ничего хорошего.

Рекруты по вызову один за другим заходили в здание и выходили из него через непродолжительное время, без видимых повреждений. Это слегка успокоило меня к тому времени, как очередь дошла до меня.

— Триста двадцать четвертый!

Блок «Е» внутри отличался от «моего» блока «А». Это был медицинский, а если сказать точнее, научно-исследовательский блок. Именно это место, а вовсе не плац и не тренировочные площадки, было самым страшным местом на Грей-Айленде, но тогда я еще не способен был этого осознать.

Овальное помещение, куда я зашел, слегка напоминало зал суда. В центре овала находилась ярко освещенная круглая площадка с нарисованными следами для человеческих ног, окруженная мириадами всплывающих экранов. Задрав голову вверх, я смог убедиться, что над площадкой свисает с потолка, словно гроздь винограда, угрожающего вида высокотехнологическая конструкция. Вдоль дальней стороны овала, на возвышении, подобном кафедре, сидели за столом не менее полудюжины людей. Их лиц и других деталей разглядеть не получалось, так как стол находился в тени.

Приглядевшись, я увидел, как в воздухе в паре метров от стола переливается голографическое сияние — значит, там находилось знакомое мне еще по полиции защитное поле, при попытке преодолеть которое любого идиота как следует шарахнет электрическим током.

— Триста двадцать четвертый — раздеться и занять место для проведения процедур! — донесся до меня компьютеризированный голос из динамиков где-то под сводами здания.

Пока я неловко снимал с себя одежду, бросая прямо на пол, и хромал к центру помещения, куда было шагов двадцать, надо мной с противным жужжанием парил дрон. Посмотрев в непроницаемое стекло, я мысленно послал генерала Чхона к черту.