Новый мир. Книга 4: Правда
Шрифт:
— Заткнись! Повернись лицом к стене! Лицом к стене! — кричали на меня.
Я понимал, что любое мое неверное движение могло сейчас повлечь за собой пулю. Поэтому двигался нарочито плавно.
— Спокойно, — прошептал я максимально миролюбиво. — Не нервничайте, ребята. Я правила знаю.
Но мои слова не возымели должного действия, и я получил в спину электрошоковый дротик. Второй удар током всего за пару минут оказался еще более болезненным, чем первый. Не сдержав болезненного стона, я снова повалился на асфальт, чувствуя запах гари от волос у себя на голове. Кровь в висках неслась
Пока я валялся почти без сознания, мои руки грубо выкрутили за спину и защелкнули на них наручники. Затем последовал укол в районе ягодицы, с которым в меня впрыснули «сыворотку пай-мальчика», и быстродействующие транквилизатор привели мое сердцебиение и нервную систему в состояние запредельного покоя. Лишь тогда мое почти уже бездыханное тело поволокли куда-то и затолкали в кузов полицейского автомобиля, предназначенного для перевозки арестантов. У меня уже не было ни физических сил, ни силы воли на то, чтобы заявлять о своих правах и что-то требовать. Оказавшись в кузове, я бессильно распластался по холодному металлическому полу.
Автозак сразу же поехал, но вскоре надолго остановился. Я нашел в себе немного сил, чтобы подняться и подлезть вдоль стены к крохотному окошку под потолком, закрытому решеткой. За окном я увидел «Добрую Надежду», которую не сразу узнал — у здания было множество полицейских автомобилей, чьи пестрые мигалки превращали тихую ночь в подобие дискотеки. Я насчитал по меньшей мере восемь легковых авто и два бронированных грузовика, на каких обычно доставляли группы захвата. Кроме «моего» автозака, тут стояли еще два, повернутые гостеприимно распахнутыми дверьми кузова к дверям бара.
Около здания копошилось полным-полно патрульных, «крысоловов» из Миграционного комиссариата, а также крепких ребят в хорошо знакомой мне полевой экипировке Сил быстрого реагирования, в бронежилетах и масках. Присутствовали и трое в гражданском, руководящих процессом. Они стояли как раз близко к моему автозаку, так что мне было легко рассмотреть их лица. В одном я узнал сержанта-детектива Моралеза, следователя по «моему» делу. Во втором, по характерному брюшку, обрюзгшей харе и лысине, легко угадывался капитан-детектив Паттерсон. Третьим был помощник прокурора Бэнкс.
В соседней ночлежке горели почти все окна. У каждого второго окна столпились люди, с интересом глядящие на реалити-шоу под окнами.
Автозак был сконструирован так, чтобы обеспечивать полную звукоизоляцию. Но мне повезло — бронированное стекло в самом углу было треснуто, вероятно, от выстрела, и герметизация нарушилась. Сквозь небольшое отверстие в стекле снаружи прекрасно проникали звуки.
— Да что вы себе позволяете?! — бушевал подвыпивший Владислав Кац, которого двое патрульных вывели из здания в наручниках. — Я адвокат! На каком вообще основании?! Кто здесь главный, черт возьми?! Ты, Паттерсон?!
— На все ваши вопросы ответим в участке. А сейчас — милости прошу, — ответил ему Паттерсон, указав в сторону второго автозака.
— Да вы что, спятили?! Это унижает мою честь и достоинство! Бэнкс, вы представитель прокурора! Вы что, просто так
— Я бы составил на него жалобу в коллегию адвокатов, — пробубнил Моралез брезгливо. — Все равно он на нас пожалуется. Так давайте сделаем это первыми. Пьянство, да еще и в компании таких персонажей, препирание с сотрудниками полиции при исполнении — тут есть о чем писать.
— Не говорите глупостей, сержант, — степенно одернул его Бэнкс. — Мы не должны размениваться на такие вещи. Адвокаты могут быть мелочными и смешными. Но мы такого себе позволить не можем.
— Согласен, сэр.
Следом выволокли Грубера, еще более пьяного и злого. Он не сопротивлялся, но взгляды, которыми он одаривал полицейских, были красноречивее слов. Он отправился в тот же автозак, что и Кац. Тэрри Майклсон, в наручниках, защелкнутых за спиной, вышел молча и смирно, лишь отреагировал на толчок в спину со стороны полицейского недобрым взглядом. С таким же точно молчаливым, но отнюдь не покорным видом в автозак проследовал Чако Гомез.
— Вы пожалеете об этом! — единственное, что он произнес, проходя мимо руководителей облавы.
А вот его супруга, которую волокли следом сразу двое полицейских, мужчина и женщина, брыкалась, шипела и не стеснялась в выражениях.
— Да что вы себе позволяете?! Я общественный активист! Как вы смеете?!
— Ведите себя спокойно, женщина.
— Да пошли вы! Вы не имеете права! Свиньи! Легавые! Отпустите!
Бэнкс расстроенно покачал головой. К ним, тем временем, подошли старший из команды «крысоловов» и сержант в форме Сил быстрого реагирования, по-видимому — командир отделения. Вид у обоих был угрюмее некуда.
— Есть нелегалы?! — гаркнул Паттерсон, обращаясь к первому.
— Четверо. Мужчина и две женщины — по-видимому, работали тут. И еще один пожилой мужчина из числа случайных посетителей.
— Ну хоть что-то, — недовольно буркнул Паттерсон.
Очередной полицейский вывел из здания Тима Бартона, который выглядел вполне смирно. Завидев среди множества полицейских человека в гражданском, он остановил взгляд на нем и смирно спросил:
— Скажите мне, сэр, правда ли есть нужда в том, чтобы меня, резидента Сиднея по праву рождения, законопослушного гражданина и налогоплательщика, волокли в автозак? И чтобы так обращались с дамами, которые меня сопровождают, доводили их до слез? Если у вас есть ко мне вопросы, можно просто вежливо попросить, и я на них готов ответить. Уверяю вас, что мои адвокаты будут здесь очень скоро, и надлежащим образом отреагируют на это насилие и произвол.
— Владелец небольшого бизнеса, подрядчика «Дрим Тек», — шепотом сообщил Моралез в ответ на вопросительный взгляд помощника прокурора, на ходу сверившись с базой данных. — У нас на него ничего нет.
— Порядок один для всех парень. Ты оказался в плохой компании, — ответил на это Паттерсон, попробовав смягчить свой тон. — Поедешь с нами в участок, побеседуем там, и разберемся.
— Что ж, просто знайте, что я считаю, что это унижает меня. И мои адвокаты будут требовать возместить мне ущерб! — пообещал Бартон.