Новый мир. Правила жизни
Шрифт:
Я рванул от него, стремясь скорее достичь своих вещей. Оказавшись у оружия, я быстро схватил меч едва держащими руками, ударив встававшего повара, развернулся к нападавшему. Тот несся на меня, словно поезд, сильный и опасный. Но топор против длинного меча, что кухонный нож против арбалета. Я шагнул вперед, выставив меч, вонзившийся врагу в живот. Запахло нечистотами, враг повалился на землю, громко крича от боли. Его страдальческие стоны к моему удивлению, ничего не всколыхнули в моей душе. Я чувствовал лишь немое удовлетворение, особенно когда добил разбойника.
Не давая врагам времени опомниться, бросился к оборотню. Тот уже очнулся, слабо двигая головой, но быстро приходя в себя. Увидев меня, бегущего к нему с мечом, он широко распахнул глаза, но когда веревки, сковывавшие его руки, осыпались разрубленными на землю, лицо охотника стало каменным, как обычно.
Помог ему подняться, пихнув в ослабевшие руки нож, которые умудрился не выронить. Готнерим на удивление крепко сжал оружие, руки его на глазах возвращали свой естественный цвет, а глаза удивительно быстро восстанавливающего свои силы оборотня приобрели ясность.
Он молниеносным движением отправил нож в полет, я даже сказать ничего не успел. Смертоносное оружие, преодолев несколько метров в считанные мгновения, пронзило горло разбойника, нацеливавшего на нас арбалет. Дернувшиеся пальцы нажали на спусковой крючок, а болт, хищно блеснув в отблесках костра, впился в дерево, пролетев в миллиметре от моего уха. Везет мне пока, еще ни разу смертельно не ранили, хотя пытались много раз.
Оборотень не остановился. Он побежал вперед, на несущихся в нашу сторону, потрясая оружием, врагов. В какой-то момент он опустился на четвереньки, но уже не человеком, а массивным медведем. Зрелище обращения человека в могучего зверя заставило меня опешить, за что я чуть не поплатился головой.
Сзади раздался злой выкрик. Обернувшись, я успел заметить лишь блеснувшее лезвие топора и оскаленное в страшной ненависти лицо. Реакция моя оказалась поразительно молниеносной. Я моментально присел, пропуская над головой топор, и тут же резко поднялся, мечом вспарывая живот врагу до самой груди.
Вывалившиеся внутренности едва не заставили меня вывернуть желудок наизнанку, благо, я справился с собой. На ватных ногах побежал к куче из орущих людей и разъяренного медведя, которого уже успели зацепить - на правом боку шерсть слиплась от густой крови. Я сходу врубился в толпу, сразу пронзив мечом одного из разбойников. Еще одного задрал медведь.
– Да чтоб вас всех!..
– я очень громко и нецензурно ругал врагов, не забывая ударами отправлять к местным богам их поганые души.
Руки ломило от усталости - я хоть и силен, но мечом махать не привык, особенно после избиения и плена. Дыхание сбивалось, но мой меч раз за разом обрушивался на головы разбойников. Казалось, что эта сеча не закончится. Меня зацепили по ноге и голове, оставив неглубокие, но длинные кровавые бороздки. Левая рука от удара какой-то оглоблей безвольно висела, но правая справлялась и без нее, ловко двигая мечом. В какой-то момент я замер с занесенным клинком над распластанным телом мертвого врага, поняв, что никого живого уже не осталось. Вокруг в неестественных и разнообразных позах лежали тела порубленных разбойников, некоторые, как я заметил, были убиты мечом или задраны когтями, будучи ещё в спальниках - мы никого не жалели.
– Готнерим, ты как?
– спросил я, подхватив едва не упавшего союзника, когда тот снова приобрел человеческий облик.
– Бывало и хуже, - усмехнувшись, сказал тот, аккуратно трогая разодранный бок, - ну что, друг, имеем мы право собрать трофеи?
– Тебе лишь бы трофеи, - устало посмеялся я, - хотя трофеи - дело святое. Да и в карманах этих горе-бандитов нужно пошарить, а то воровать из чужих карманов они горазды были! Так что пусть теперь выворачивают свои, пусть и не сами по уважительной причине.
И начали мы мародерствовать. По молчаливой договоренности, наиболее 'попорченных' врагов обыскивал Готнерим, а я шарил в карманах умерших менее жуткой смертью, а так же собирал разбросанное оружие и обшаривал спальники с шатрами, которых было на удивление много. Добыча в большинстве своем оказалась скудная - ржавое оружие, мелкие деньги, редко золотые (которые почти все были из моего разворованного кошелька!), и неплохие запасы провизии. Естественно, коней своих мы тоже освободили. Но только после того, как поделили трофеи.
Готнерим согласился с тем, чтобы восстановить мои денежные запасы. Он был честен и понимал, что у разбойников столько золота быть не может. Тем более золотом. В общем, часть золота отправили в мой карман, а потом поровну разделили оставшиеся деньги. Несмотря на то, что до раздела денег мой 'капитал' был меньше первоначального, я все равно оказался в плюсе на целых семнадцать золотых. Правда, деньги были мелочевкой, медью или серебром, но, как говориться, копейка рубль бережет! Хотя, тут скорее медяк золотой бережет, да не суть.
Из оружия самым ценным трофеем оказался арбалет. Готнерим оценивающе осмотрел его и заключил - гномья работа, качественный, можно минимум за полсотни золота продать. Ржавчину, которую по ошибке судьбы назвали оружием, просто выкинули. Только вес лишний.
Покинули злосчастную стоянку разбойников как можно быстрее, благо у тех была протоптанная тропинка, как раз для коней. По ней и вышли на дорогу. Уже была глубокая ночь, но мы после боя и глаз не могли сомкнуть. Отдохнули в беспамятстве, чтоб на том свете бандитам икалось! Да и адреналин бушует в крови. Поэтому сговорились ехать до небольшой речки, протекающей в паре километров отсюда. Там запланировали помыться и отдохнуть. Это нужно было даже не столько нам, сколько коням. Даже неутомимый Ворон уже еле ноги волочет, особенно утомляемый тюками с добычей.
Добравшись до речки, оказавшейся пусть и не широкой, но достаточно глубокой, нашли небольшую полянку, где оставили коней пастись, не забыв стреножить, а сами пошли мыться. Уже когда скидывал с себя всю одежду, я понял, что без плаща! Но, покосившись на Готнерима, не заметил в том ни малейшего интереса ко мне. Ну и хорошо, авось, и без плаща смогу сойти за жителя этого мира. Вот только как же гномы так сразу определили, что я человек? Загадка.
Приведя себя в порядок и избавившись от гадкого ощущения прошедшей бойни, устроились под кроной раскидистого дерева. Я лежал, укрывшись теплым меховым плащом, приобретением на холодные времена ещё у гномов. Сон почему-то не шел, ворочался, и вскоре понял, что не я один мучаюсь бессонницей.