Новый мир

Strelok

– Потому что я не вижу в тебе опасности. Видишь эту штуку, - поднял я с песка АК-105.
– Она убивает, делает больно. Когда ты появилась передо мной, я был готов в любой момент убить тебя.

– Почему?

Кажись, алави и вправду не врубается, видать, понятия об окружающем мире у нас сильно разнятся. Русалка наивна, словно маленький ребенок либо это маска призвана завоевать доверие, будем осторожнее.

– Как бы тебе объяснить... Моя стая очень пугливая, мы боимся того, чего не знаем. Вот, например я никогда раньше не видел алави, о твоем народе у нас есть лишь сказки. Как вы сводите с ума моряков своими песнями, заставляете корабли и лодки терпеть крушения.

– Мы делать плохо корабли... с плохой алфар... хороший корабль не трогать...

– Так вот. Если люди чего-то не знают, не понимают, они всегда первым делом видят в этом опасность, стремятся уничтожить. Не в силу злости, просто так, вдруг это опасно.

– Твоя стая думать... что мы плохой? Но мы... не делать плохо вам, - растерянно возразила ихтиандр.

– Поймешь, если пообщаешься с нами подольше.

– Я хотеть говорить вожак... я убедить, мы хорошо... не делать вам плохо.

– Это можно устроить, - пожал я плечами.
– Попробуй подняться и пройтись немного.

Не все безнадежно, у Сирены получалось встать, однако больше трех-четырех шагов сделать не получается - теряет равновесие, ноги заплетаются. Что ж, придется довольствоваться малым, идти лишь слегка подстраховывая ее, а не нести на руках. Вот представляю, какое будет выражение лиц остальных бойцов... Сдам ее ротному, пускай дальше сами возятся. С практической точки зрения абориген, знающий русский язык, вдобавок считающий нас хорошими, окажется очень полезным.

– Давай руку, помогу.

Перекинув ее руку через собственное плечо, мы с черепашьей скоростью потащились в сторону Фалнора. Точнее Южнороссийска.

– Ты вести меня к вожак?

– Да, будешь говорить с ним.

– Он помочь?

– Честно, не знаю. Вряд ли. Твой Герман... не нужен нашей стаей, - пытался я объяснить максимально понятно. Не поймет она про дефицитные ресурсы, которые никто не станет тратить ради спасения одно человека.

– Я говорить... убеждать.

– Крепкая у вас дружба, раз ты так переживаешь за своего Германа на острове.

– Герман... хороший друг... много учить меня ваш речь... рассказывать о своя земля, стая.

– Как мне тебя называть? Ариэль или есть другое имя?

– Человеки... не уметь учить наша речь... не уметь говорить как мы. Мой имя дал Герман... называть ты так меня...

– Нехорошее имя, моя стая не поймет. Давай мы будем называть тебя Сирена? Ладно?

– Сиррена, - по буквам выговорила русалка.
– Хороший... имя.

– А много в воде живет таких как ты, алави?

– Много стай... большой и маленький...

– Много это сколько? Сотни, тысячи, миллионы? Герман учил тебя считать?

– Не знать эти слова.

– Хорошо, сменим тему, у твоей стаи есть враги в море? Типа плохих альвов, поклоняющихся кровожадным богам?

– Есть... чудища... они не говорить ни с кем... только убивать и делать плохо всем.

Пройдя песчаный пляж, поднявшись по скалистому утесу, мы оказались у стены Фалнора. Сирена заметно заволновалась при виде полу обвалившихся стен оккупированного русской армией города. Альвы умеют строить на совесть, стену возвели из здоровенных каменных блоков, каждый метра три в длину и около метра в высоту, идеально подогнаны друг к другу. Зазор меньше сантиметра - и палец не просунешь, разумеется, не обошлось без помощи магии. На обрушение стен в нужных для строительства инфраструктуры местах приходится тратить кучу взрывчатки, саперы рыдают кровавыми слезами, когда после очередного подрыва стена лишь чуточку повреждается. А

– Тут жить алфар... нехороший место...не хотеть тут идти.

– Да не бойся, мы тут хозяева, а не альвы. Тебе не сделают плохо, если не станешь использовать магию.

А во что бы ее одеть - возник резонный вопрос. Не своими же майкой и камуфляжными штанами делиться, не подумал. И как докладывать ротному? Что подумает нормальный командир, когда к нему прибегает младший сержант и говорит: ''Мол, товарищ капитан, загорал на пляже, встретил русалку, она отрастила себе ноги, и я привел ее к вам. Она хочет одолжить корабль, чтобы поплыть на необитаемый остров забрать своего ''друга''. Догадываюсь, какая у них там ''дружба'' была...

– Ладно, побудь здесь, никуда не уходи...
– да куда она уйдет, в лучшем случае, уползет.
– Я схожу за одной вещью для тебя. Поняла?

– А... ходить вместе?

– Тебе без одежды лучше не соваться туда. Я схожу за ней, - если плащ-палатку можно назвать одеждой.
– Сиди здесь. Поняла?

– Да.

Оббегал половину Южнороссийска в поисках лишней плащ-палатки или какого-нибудь покрывала, с тяжелыми боями удалось одолжить нужный инвентарь. Возвратился не с пустыми руками.

– Плохо... пахнуть, - начала кривиться водоплавающая.

– Ни хрена себе! Я весь город обыскал, чтобы тебе задницу прикрыть, а ты недовольна...

– Не... ты не понять... алави запах чувствовать сильнее человек... Это запах плохо.

– Придется потерпеть.

Русалка обреченно кивнула, поняв, что деваться некуда, придется немного потерпеть вонь синтетической ткани новехонькой плащ-палатки.

– Пошли... если увидишь что страшное, не пугайся. Главное помни - никто плохо тебе не сделает.

Я вел закутанную в брезент русалку по узким улочкам Южнороссийска, часть завалов до сих пор не разобрали, поэтому шли окольными путями, ловили на себе удивленные взгляды патрулирующих окрестности солдат. В конце пути вышли на один из главных проспектов с широкой мостовая, вымощенной камнем.

Русалка визгнула от внезапно вынырнувшей из-за угла БМП-2, облепленной бойцами, бронемашина, обдав нас клубами вонючего дыма, рванула дальше лязгая гусеницами и беспощадно утюжа древнюю как мамонты брусчатку. По заверениям неких умников Фалнору не меньше двух-двух с половиной тысяч земных лет. Мы разрушили это тысячелетние великолепие в считанные недели. Гринпис негодует.