Новый Орлеан. Страх сжигает душу
Шрифт:
В пятидесятом году Форд обошел Шевроле и выпустил так называемый «полис пэкидж» – полицейскую модификацию серийной машины. При этом версия не отличалась по сравнению с базовой моделью ни повышенной мощностью двигателя, ни особенной скоростью. Считалось: для автомашины патруля, день и ночь колесящего улицы, главное – не скорость, а надежность и экономичность. Фордовская полицейская «штучка» отличалась «неутомимым» двигателем, прочными подвеской, трансмиссией и особенностями в оборудовании салона. При погоне за плохими парнями брали не скоростью – в ней преступники имели преимущества. «Полицейская модификация» выдерживала любые перегрузки – резина не разлеталась в клочья даже от мощных ударов,
Шевроле выпустил «полисе пэкидж» в 1955, и в 1957 это сделал Плимут. Последняя прославленная марка в начале нового тысячелетия приказала долго жить.
Форд и Шевроле конкурировали с переменным успехом, но в последние годы больше везло Шевроле.
Катин был уверен: они до сих пор передвигаются по улицам только потому, что едут на «полис пэкидж». Обычная машина таких ударов и такой езды давно бы не выдержала.
Впереди, сразу за магазином, в витрину которого «дамочка» швырнула одноосный прицеп – дачу, стоял «коач» – так в Америке именуют большие туристические автобусы. Красавец для путешествий имел два этажа. Нижний для сидения, верхний – для спанья. Оба ряда стекол отливали голубоватой дымкой. Три пары колес, – задние – сдвоенные, мощного вида. Колпаки на колесах блестели никелем. На них была проштампована эмблема фирмы-изготовителя.
«Коач» был припаркован возле подъезда гостиницы. Подняв глаза, Катин увидел: крыша отеля разрушена. Воздушный топор еще раз с силой вдарил по нему. Оторванные балки повалились вниз, на помещения гостиницы, оставшиеся без потолка.
Автоматические двери отеля разъехались в стороны и оттуда выбежал человек. Голова его была в крови, глаза вытаращены от ужаса. Он кинулся в автобусу, но «коач» двинулся с места и начал набирать скорость. Раненый человек закричал, но крика в грохоте не слышно. Он умудрился обогнать автобус и бежал рядом с узкой дверью. Вот изо всей силы ударил по ней кулаком.
«Дамочка» – невероятно коварная особа. По тому, как и в каком направлении двигался автобус, Катин сумел догадаться: за рулем никого нет. Тяжелый «коач» толкает ветер. И это были не все мерзкие проделки Катрины. Вдруг один из колпаков оторвался от колеса и стремительно, словно боевой диск рванулся вперед. Это произошло за спиной бежавшего человека. Тот ничего не видел. Диск на огромной скорости срубил ему голову и помчался дальше, пока где-то вдали не врезался в стену дома, не упал по ней вниз.
Отрезанная голова обогнала тело и пролетев некоторое расстояние параллельно дорожному полотну неожиданно взмыла ввысь, словно самолет, совершающий фигуру высшего пилотажа. Тело несчастного при этом бежало рядом с автобусом и как будто еще стучало кулаком в дверь. Потоки воды хлестали…
В эти мгновения Катин пожалел, что выпил слишком мало виски «Белая лошадь». Он бы не удивился, если бы увидел, что все, сидевшие рядом с ним в автомобиле вмиг поседели.
Тело, которое было гонимо вперед двигавшимся поршнем воздуха, наконец споткнулось, запуталось в ногах и рухнуло. Несколько раз перекатилось вокруг себя и угодило под задние колеса тяжелой машины. Его провернуло, изуродовало, измяло, выпотрошило – кишки зацепились за брызговик и болтались на ветру.
Голова несчастного туриста, совершив в воздухе мертвую петлю, по непонятным законам аэродинамики двинулась в обратное путешествие, стремительно снижаясь.
«Коач» набирал скорость. Шевроле мчалось за ним. Но расстояние между автобусом и легковой перестало сокращаться.
Голова неслась прямо на машину полицейских. На тех, кто сидел в ней, эта часть человека навела неописуемый ужас. Гораздо меньше они испугались крыши, которая, упав, могла раздавить их вместе с машиной.
Словно снаряд голова летела навстречу, целя в водителя. При столкновении раздался невероятный треск. Стекло разлетелось на мелкие кусочки и отрезанная голова вдарила по голове сидевшего за рулем полицейского. От страшного удара тот дернулся, впечатавшись затылком в подголовник. Руки безвольно упали с руля, тело перекосилось.
Спецагент был уверен: их водитель скончался за несколько мгновений до рокового удара. Произошло это от одного ужасного зрелища оскаленной и окровавленной головы. С высунутым языком она мчалась ему навстречу. Катин, сидевший посредине, сам несколько мгновений орал, как резаный. Воздействие «Белой лошади» окончательно улетучилось. Как в эти секунды вели себя другие пассажиры, – не знал. Все внимание его было приковано к «маске», летевшей навстречу.
Отпустив руль мертвец еще сильнее надавил своей тяжелой ногой на педаль газа. Полицейский мундир был залит кровью. Ей были забрызганы все, сидевшие в салоне. Кровь смешивалась с водой, – дождь поливал землю.
Шевроле неслось на огромной скорости, подгоняемое струей, бьющей из «воздушной пушки». Автобус мчался еще быстрее. Расстояние между ними не сокращалось. Но тяжелый «коач» немного забирал влево. Впереди был дом. Как обычно в Новом Орлеане – с галереями на втором и третьем этажах.
В эту секунду Катин услышал позади себя какой-то глухой хлопок. Затем верзила-полицейский сидевший от него слева подался вперед. Он, видимо, решил рассмотреть затылок мертвого водителя. Плечом спецагент почувствовал дрожь в теле соседа. Вой ветра и грохот, с которым дамочка разрушала в городе дома, врывались в салон теперь и сквозь разбитое стекло. Предсмертных хрипов верзилы было не расслышать. Катин видел лишь его дико разинутый рот. Из груди у него торчал лист кровельного железа. Своим острым углом он пробил заднее стекло и, точно гильотина, перерубил полицейского. Глаза верзилы были потухшими. Аэропушка ударила еще раз, струя твердого, как камень воздуха ворвалась в салон, рванула металлический лист. Широкий край его моментально оказался наверху, ударив по крыше машины. Верзилу разорвало напополам. Из рассеченного надвое туловища хлынул фонтан крови. Она забрызгала Катину лицо, залепила глаза, он ничего не видел.
Впереди раздался чудовищный грохот, потом пронзительный скрежет, будто гигантская пила работала по металлу. Звук этот перешел в визг, напомнивший Катину человечий. Но человеческие легкие были слишком слабы, чтобы продуть сквозь гортань децибелы, способные конкурировать с теми, что издавала «дамочка».
Резкими движениями спецагент вытер с глаз кровь. Он увидел «коач», идущий на огромной скорости вдоль стены дома. Галерея второго этажа срезала, как пилой, верхнюю часть слишком высокого автобуса.
Дом был длинный, посшибав множество столбов, поддерживавших галерею, автобус потерял скорость, остановился, воткнув свою плоскую стеклянную морду в последний столб. Сверху на него обвалился потолок. Вспыхнуло пламя.
Отрезанная крыша автобуса превратилась в ужасный парус. Он взметнулся вверх, затем гигантским тесаком ринулся вниз. «Не все ли одно!» – успел подумать Катин. События могли развиваться только по двум вариантам: либо ужасный тесак пригвоздит Шевроле к асфальту, разрубив его надвое, а заодно и тех, кто в нем. Либо они врежутся в горящий «коач» К этому моменту пальцы Алисы уже разжались. Страха парализовал ее волю к сопротивлению. Или она тривиально потеряла сознание от ужаса.