Новый рассвет (Другая заря) (др.перевод)
Шрифт:
Джейк понимал, что они идут на риск, перенося Росса, но не мог допустить, чтобы его друг умирал в пыли. Двое мужчин взяли его за плечи, двое – за бедра, двое – за ноги, Джейк держал голову. Они подняли Росса и медленно, размеренным шагом понесли в дом. Лидия, как во сне, направилась за ними.
Они не решились подниматься по ступеням и внесли Росса в его кабинет. Ма, словно предугадав намерения Джейка, застелила кожаный диван одеялом.
– Съездите за доктором, за молодым, – приказал Джейк, ни к кому конкретно не обращаясь. Он разорвал окровавленную рубашку Росса. – И позовите шерифа. А до
– Что тебе нужно? – Ма протолкалась к дивану, где Джейк трудился с Россом. Он не осознавал, что у него самого под глазом синяк, губа опухла, а на щеке кровоточит ссадина. Он уже успел забыть о драке.
Джейк взглянул на мать. В его глазах она прочитала, что сделать ничего нельзя. Потом он перевел взгляд на Лидию. Та побледнела, как и муж, и казалась раненной не менее тяжело. Убитое горем лицо ничего не выражало. Чтобы успокоить женщин, он сказал:
– Горячую воду и бинты.
Ма без звука направилась к двери. Она призвала на помощь внутреннюю силу, крепкую, как горы, породившие ее. Ей уже пришлось похоронить пятерых детей и мужа. И вот когда она решила, что умрет от горя, то неожиданно для самой себя обнаружила, что продолжает жить. Она оглянулась на Лидию и вознесла молитву, чтобы подруга нашла в себе мужество пережить то, что предначертала ей судьба.
– Ты вырежешь ему пулю? – спросила Лидия Джейка. Ее голос был тихим, по-детски пронзительным.
Он вгляделся в нее.
– Нет, Лидия. Она слишком близко к сердцу. Это его наверняка убьет.
С дрожащих губ слетело рыдание, Лидия рухнула на колени у дивана и сжала руку Росса.
– Он сильный. Он выживет. Я знаю.
Росс лежал без сознания. Вдруг его веки затрепетали, глаза открылись. Казалось, ему трудно сосредоточить взгляд на ком-либо, кроме жены. Он нашел в себе силы поднять руку и коснуться ее волос.
– Останься… со…
– Да. Конечно. – По щекам и губам Лидии катились слезы. Она слизнула их и наклонилась, чтобы поцеловать Росса. – Я тебя никогда не покину. Всегда буду с тобой. Всегда.
Бэннер стояла в ногах дивана, сцепив руки под подбородком. Она глядела на широкую грудь отца. Его кожа, всегда загорелая и здоровая, стала пористой и бледной. Густые черные волосы резко контрастировали с ней. Рана зияла под шрамом, который всегда интриговал ее. Родители говорили, что она от Гражданской войны. Теперь же Бэннер не знала, верить ли этому. Потому что все слышали, что Грейди перед выстрелом выкрикнул другое имя.
Сонни Кларк.
И отец поднял голову. Это имя явно было ему знакомо. И маме тоже. Что за тайна их связывает? Кто отец ребенка, которого родила Лидия в лесу перед тем, как Джейк нашел ее? И кто такой на самом деле ее отец?
А какая разница? Почему ее в последние годы это так волнует? Почему она позволяет всяким пустякам тревожить ее? Отец умирает, и какая разница, как его звали и отчего он женился на маме. Она его так любит, вместе с ним умрет частичка ее самой.
Жить без папы, не ощущать его силы, не видеть его белозубой улыбки из-под усов, которые смешно щекочут, когда он ее целует? Нет!
И надо же – прямо перед выстрелом Грейди они поссорились. Грейди, Грейди, чтоб тебе в аду гореть! – мысленно
Ма принесла чашку воды, и Джейк промыл рану. Бинтами из старых простыней, как мог, остановил кровь. Грудь Росса вздымалась и опадала, подобно порванным мехам. Каждый вздох давался с трудом, в горле хрипело.
Но он пришел в сознание, понимал, что происходит вокруг. Следовательно, чувствовал боль. Он вгляделся в Джейка. Зеленые глаза были затуманены болью, но взгляд не казался отсутствующим, как в бреду. До смерти Россу предстояло завершить кое-какие дела. И он намеревался позаботиться, чтобы все было сделано как надо.
– Позовите Ли и Бэннер, – выдохнул он. Даже эти слова отняли у него много сил, но никто не посмел ему перечить. Ма подтолкнула Ли, тот подошел на негнущихся ногах, ничего не видя от слез. Мысль о том, что отец, всегда казавшийся высоким и могучим, как дуб, неуязвимым ни для какой угрозы, едва цепляется за жизнь, не укладывалась у него в голове.
Бэннер опустилась на колени около матери и положила ладонь на голень отца. Ли встал на ее место в ногах дивана. Джейк и Ма подошли поближе.
Росс перевел взгляд на Ли и одобрительно кивнул, глядя на красавца сына, которого родила ему Виктория Джентри. Ли в первые дни после рождения пришлось побороться за жизнь. Это сделало его сильным.
Он перевел зеленые глаза на Бэннер и улыбнулся, вспоминая, как дочь заползала к нему на колени и требовала рассказать сказку. Он словно вновь почувствовал, как пахнет ее свежевыстиранная фланелевая ночная рубашка, ощутил маленькие розовые пятки, которые когда-то, давным-давно, грел в ладонях. Теперь она стала женщиной, красавицей, полной жизни, как ее мать.
Лидия. Росс посмотрел на нее. Ему казалось, что он, сколько себя помнит, смотрит на Лидию. Ее лицо заполняло его сужающееся поле зрения. Боже, как он ее любит! Как не хочет ее покидать. Ничто на небесах не сравнится с радостью, которую он испытывал рядом с ней.
Впервые в жизни он злился на происшедшее. Бессильная ярость охватила умирающее тело. Если бы он не дрался с Джейком, если бы при нем был пистолет, и, прежде всего, если бы ему нечего было скрывать… Если бы, если бы.
Но такие размышления бессмысленны, и нет времени им предаваться. Он мог умереть двадцать лет назад, после ограбления банка, изрешеченный выстрелами. Бог счел нужным сохранить ему жизнь, дал ему еще один шанс, преподнес бесценный подарок – Лидию. Он не спорил с божественной волей.
– Расскажи им. – Дыхание Росса прерывалось. Чтобы произнести эти слова, пришлось собрать все силы.
Лидия без расспросов поняла, что имел в виду муж.
– Ты уверен?
Росс утвердительно моргнул. Лучше пусть его дети поймут, почему ему приходится умирать насильственной смертью, чем будут всю жизнь оставаться в неведении. Какой смысл хранить тайны? Неужели они станут меньше его любить? Он смотрел в их полные слез глаза. Не станут. Он уверен.
Лидия коснулась его волос. Пальцы едва проходили сквозь густые черные пряди, припорошенные серебром. Ей нравилось, как они щекочут ладонь. По ее губам блуждала улыбка.