Новый рассвет
Шрифт:
Но прежде, чем он успел подчиниться минутному порыву Гера сама заглянула с той стороны. Вид у нее был разочарованный.
– Плохо дело, – сказала тви’лека, распахнув дверь. Конец коридора терялся в сумерках. Девушка посветила фонариком. Вдоль стен туннеля, казавшегося бесконечным, были видны узкие проемы. – Дверь на противоположном конце, наверху, но коридор длинный, и его охраняют штурмовики. Кроме того, придется миновать столы «красных костюмов» Видиана.
– Скажем, что несем обед, – буркнул Кейнан. Он уже был готов сдаться, но тут заметил какую-то фигуру, которая двигалась за спиной Геры,
Пришелец, который появился в темном конце коридора, был высоким и двигался как автомат. Кейнан шагнул через люк, чтобы присмотреться получше. У дроида было серое цилиндрическое тело и плоская голова, которой он вертел из стороны в сторону, освещая все вокруг красным лучом.
– Это не охранный дроид, – сказала Гера, когда автомат исчез в проходе по левую сторону. – Таких делает «Медтех». FX-что-то-там.
– Много вы видали медицинских дроидов в офисных комплексах? – спросил Кейнан. Он сделал знак остальным, чтобы шли за ним. – Осторожно, здесь темно.
– Нет света, нет проблем, – сказала салластанка. Ее огромные глаза расширились еще больше, приспосабливаясь к сумраку.
– Я готов идти куда угодно, лишь бы подальше отсюда, – заявил Скелли. – У меня тут еще и голова разболеюсь вдобавок.
Дверь закрылась. Гера шла впереди, осторожно приближаясь к темному проходу, в котором исчез дроид.
– Здесь я не была, – шепнула она.
ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ
– Дай-ка я. – Кейнан достал бластер и свернул за угод Никто не выпрыгнул на него из темноты. Гера посветила фонариком на потолочные балки, размещенные через аккуратные промежутки; в обширном круглом помещении пролегли длинные черные тени. В комнате ничего не было кроме накрытой чехлами мебели: койки, нескольких операционных столов, шкафчика для одежды и огромного кресла, похожего на трон.
Медицинский дроид не обратил на незваных гостей никакого внимания. Он просто подплыл к какой-то панели управления и остановился.
Скелли прищурил глаза:
– Что мы здесь…
– Постойте, – перебил Кейнан. Сквозь четырехугольный проем над головой дроида забрезжил свет. С механическим жужжанием робот и пульт поехали вверх на платформе гидравлического подъемника. Лучи осветили всю комнату, после чего дверь в потолке закрылась. – Мы под личной клиникой Видиана!
– Отлично. – Скелли, как в тумане, поплелся к шкафчику. – Мне как раз надо в медцентр. – Он выдвинул ящик и сполз на пол, прислонившись к стенке. Все трое смотрели, как он слепо шарит вокруг своей скрюченной правой рукой, даже не попадая внутрь.
Залюна беспокойно покосилась на Геру:
– С ним все будет нормально?
– Чем скорее мы попадем туда и уберемся прочь, тем лучше для него. – Кейнан увидел, что тви’лека рассматривает остальную меблировку. Вся она стояла на аналогичных платформах. – Но теперь мы знаем, как попасть наверх.
– Ты говоришь: «Мы», – заметил пилот.
– Идея-то твоя, а последний метр всегда самый трудный. К тому же нам везло до сих пор, – улыбнулась Гера. – А вдруг он спит.
– Или ему пересаживают новую личность. – Вздохнув, Кейнан потянул бегунок молнии на своем костюме. – Но это вряд ли. Того, что реально нужно, никогда не дождешься.
Видиан восседал в центре своей паутины и видел все.
Графское жилище, как и вся Калкораанская база, было построено в соответствии с его указаниями. В этой полусферической комнате, расположенной в самом центре ядра станции, киборг обдумывал дальнейшие планы, отдыхая после регулярной профилактической хирургии, которую проводили медицинские дроиды. Он не нуждался ни в великолепных панорамных окнах, ни в огромных звездных картах, которые бы отображались на куполе. Кибернетические глаза демонстрировали все, что требовалось видеть.
Видиан почти никого не приглашал в свою святая святых, но посетители, бывавшие здесь, видели только потолок нейтрально-серого цвета, тускло освещенный кольцом ламп. Сам же граф, одетый после операции в белый халат, наблюдал функционирование всей станции, как будто мог видеть сквозь стены. Сейчас он занимал все пространство дюрастального корпуса и глядел на то, как поступают разные материалы, проходя сортировку для дальнейшего перераспределения. Он видел, как движутся корабли в пространстве вокруг станции, фиксировал их маршруты. Вся Галактика лежала перед ним, ожидая, когда воля Видиана преобразит ее.
Так было не всегда. Граф помнил время, когда он был беспомощен – никто даже не подозревал, до какой степени. Официальная биография изображала его героем, разоблачившим коррумпированного армейского поставщика, однако, правду говоря, изначально он был самым бесполезным из всех созданий – инспектором по технике безопасности в межзвездной горнопромышленной компании.
В то время он носил другое имя. И тогда же он узнал все о добыче торилида, заодно постигнув и лицемерие богатых и облеченных властью. Для бизнесменов, у которых Видиан бывал с инспекцией, жизни рабочих не значили ничего, а потому его начальникам постоянно совали взятки, и отчеты о проверках становились беззубыми и бессмысленными.
И в конце концов – между прочим, как раз во время поездки на Горс – у Видиана лопнуло терпение. Он решил сам вступить в игру и потребовал взятки у нескольких фирм, которые посетил. Но не успел потратить ни кредита, свалившись без сил прямо в холле одной из компаний. В шахтерском медцентре он узнал, что странствия наконец сказались на его здоровье. Токсины, которые он вдыхал, биологические агенты, которые подцепил на бесчисленных грязных фабриках, вызвали дегенеративное заболевание, разрушавшее его плоть. Финал был не такой эффектный, как падение в кислотную ванну, но болезнь делала свое дело не менее верно. Вскоре некогда энергичный молодой человек превратился в иссохший мешок с органами, в котором хирурги какими-то неведомыми способами поддерживали жизнь.
Он сам понимал, что не был никем выдающимся, но теперь даже то жалкое существование кануло в небытие. Остался только разум, запертый в черепной коробке и лишенный всякой связи с внешним миром. Так он и лежал, всеми забытый, понемногу сходя с ума и размышляя о своем бытии – или отсутствии оного. В бешенстве из-за своего бессилия, он люто ненавидел тех, кто брал от жизни все, тогда как сам он действовал строго по закону. Промариновавшись два года в кислоте своего разума, он наконец открыл примитивный способ общения с одним из дроидов-сиделок.