Новый старый 1978-й. Книга пятая

Храмцов Андрей

Затем я зашёл в кабинет, где сидели мои сотрудники. Познакомившись и пообщавшись с этой четвёркой, я понял, что работники они толковые. Они, зная, что я в понедельник к ним зайду, заранее подготовили мне краткую сводку по нашей эстраде. Краткая, она, конечно, краткая, но если тридцать пять страниц машинописного текста можно так назвать, то я, в таком случае, сама лаконичность. Я её взял с собой, дома почитаю. Ну что ж, увиденное и услышанное мне понравилось, а там дальше разберусь.

Когда я вернулся к себе, то застал идеалистическую картину. Солнышко и Валерия Сергеевна сидели за журнальным столиком в приёмной и пили чай с печеньем. Ну да, две женщины всегда и везде общий язык найдут. Мне тоже налили чашку

и я, под хруст печенья, выслушал вводную лекцию о том, что можно делать в ЦК, а что нет. Хорошо, что у меня почти свободный график, а то бы волком взвыл. Радовало только то, что возможности у меня теперь безграничные. В финансовом плане у меня вообще открыта «зелёная улица».

Я хорошо помнил интервью бывшего председателя Госбанка СССР и России Виктор Геращенко, в котором он рассказал, что в Государственном банке СССР существовало три кассы. В кассе КГБ было 25 млн долларов, которые исчезли после 1 января 1992 года. В кассе на счетах ЦК КПСС оставалось 6 млрд. 9 млн. 173 тыс. 703 рубля 19 коп.; в долларах США 14 млн. 182 тыс. 214 долларов 25 центов. По версии бывшего министра печати и информации, заместителя председателя правительства России Михаила Полторанина, общая сумма засекреченного партийного золота ЦК КПСС составляла 3.5 триллиона долларов.

И это подтверждалось тем, что я не совсем законно (хотя о законности моего метода можно долго спорить, но доказать ничего, всё равно, не получится, так как его, как бы, и не существует) и совсем недавно увидел в голове Георгия Эммануиловича Цуканова, так называемого «серого кардинала» Брежнева.

Закрыв своим ключом кабинет, попрощавшись со своей секретаршей до среды, с которой Солнышко уже успела подружится, оставив ей оба своих контактных телефона, я с подругой направился к машине. В этот раз мы спустились на лифте. Надо же всё проверить и посмотреть, где тут что и как. Из машины я сразу позвонил Белому и предупредил, что ему будет звонить в восемь часов Лещенко по нашему с ним общему делу. Судя по голосу, он был очень доволен моей многочисленной и денежной клиентурой, которую я ему направлял. Когда он узнает, а он точно скоро узнает, кем я теперь работаю, он ещё больше будет доволен.

— Как тебе понравилось у меня на работе? — спросил я немного уставшую, но очень довольную подругу.

— Очень даже неплохо, — ответила Солнышко. — Мы с Валерией Сергеевной мило пообщались и она мне рассказала, что кормят у них очень хорошо. В буфете всё есть и даже можно заказывать заранее. Каждую неделю выдают продуктовые пайки, в которых масса различных импортных деликатесов и стоит это очень недорого. Поэтому она пообещала заказы для тебя оставлять у себя в холодильнике и ты их будешь потом забирать. Всё нам меньше по магазинам таскаться придётся. Далее. Тебе, как начальнику отдела, положены, в качестве премии, талоны в 200-ю секцию ГУМа. Валерия сказала, что в среду их можно будет в кассе получить.

— Схожу, конечно, и получу. Нам, в принципе, ничего не надо, но посмотреть интересно.

Домой я заходить не стал, только проводил Солнышко до подъезда. Решил сразу отвезти чеки Серёге, а то он, с некоторых пор, очень полюбил регулярно получать деньги, желательно, побольше. У него опять сидела в гостях его Ирка. Я решил её позлить и специально при ней передал десять тысяч чеков своему другу. Глаза у неё при виде такой суммы загорелись. А Серёга обрадовался, не замечая, как Ирка встрепенулась по поводу увиденных денег.

— В субботу иду во французское посольство на приём, — сказал я им обоим. — Моя «Belle» их представительнице очень понравилась. Думаю, что на приёме мне сделают предложение выступить с гастролями во Франции. Так что на днях я напишу пару-тройку песен на французском и будем опять работать. Конечно, не бесплатно.

Да, добил я Ирку своими словами. Теперь она с живого Серёги не слезет.

На обратном пути я позвонил Маше и сказал, что теперь она может всем рассказать, что она занимается вокалом, но только не раньше пятницы. Маша моему звонку очень обрадовалась и сказала, что скучает. Я ей сделал выговор за то, что она плохая актриса и что её ко мне отношение просекла Солнышко. Маша сначала перепугалась, но я её успокоил, сказав, что мне удалось её отмазать и что Солнышко дала добро на то, чтобы я делал из неё звезду. Радости было, как говорят о детях, полные штаны.

Потом я позвонил Наташе. Там тоже по мне скучали. Мы только вчера с ней виделись, а она уже успела по мне соскучиться. Да и мне показалось за всей этой кучей дел, что прошла неделя, а не один, всего лишь, день. Потом она мне сообщила, что нашла троих толковых сотрудниц, которые готовы перейти к нам на работу. В общем, одни приятности со всех сторон, правда дел от этого только прибавляется. Мы с ней, как с Машей, поцеловались в трубку и я пообещал, что скоро мы опять встретимся. Вот ведь сам завёл себе любовниц, теперь сам и выкручивайся. Тебя ещё невеста дома ждёт, тоже сейчас в койку потащит.

Как сказал, так и получилось. Солнышко опять меня встретила у порога в чем мать родила, поэтому горячо любимый мною процесс начался прямо в прихожей. Видимо, она запомнила, что мне понравилось видеть её обнаженной в отражении зеркал, поэтому решила повторить эксперимент. Эксперимент удался на славу, а закончили мы его в ванной, расплескав кучу воды на полу и чуть не затопив соседей. Хорошо, что чуть не считается.

Потом мы быстренько перекусили, потому, что одним печеньем сыт не будешь. После чего я позвонил Вольфсону и сначала выслушал доклад о проделанной им работе. Моё ответное сообщение вызвало у него бурю восторга. Ну ещё бы. Я выбил для нас три миллиона рублей и, о Боже, даже миллион в валюте. Не, вы не подумайте, что это он меня стал называть всемогущим, Боже упаси, но отношение ко мне как к некоему всё могущему человеку, для которого нет ничего невозможного, в его словах я уловил. Да, слово «валюта» да ещё с шестью нулями на большинство людей производит магическое действие. Но я его быстро вернул с небес на землю, дав задание к среде подготовить список того, что нужно. По его ворчанию, я понял, что легче было составить список того, что нам было не нужно. Но работа есть работа, поэтому он покорно согласился и повесил трубку.

Глава 6

Парад, который мог быть последним в СССР

Утром нам опять не дали поспать. Всё повторилось, как первого мая, только песни, в этот раз, были исключительно военные. Начиная от «Священной войны» и до «Катюши». Раз праздник, то вся страна должна праздновать, от мала до велика. Солнышко пыталась накрыть голову подушкой, но это, видимо, не помогло и она её бросила в меня. Вот вредная девчонка. Я притворился, что подушка меня больно ударила в глаз и Солнышко стала меня с беспокойством жалеть и целовать. Но потом она увидела мою довольную улыбающуюся физиономию и заявила, что я хитрый и бесчувственный истукан. На что теперь уже я её поцеловал и мир был восстановлен.

У каждого была своя программа: кто в душ, а кто бегать. А потом за чашкой кофе с разными вкусностями, которые достала и открыла Солнышко, мы обсудили наши действия на параде.

— У меня есть предположение, — сказал я, вытирая салфеткой щеку своей подруги, которую она измазала клубничным джемом, — что меня опять затащат на трибуну Мавзолея. Я теперь член ЦК и меня могут туда позвать. А тебе предложат место на гостевых трибунах справа или слева от Мавзолея. Чтобы не потеряться, я тебя сам туда усажу и ты там будешь сидеть, пока я тебя не найду. Я тебе дам кусок поролонового утеплителя. Тебе будет мягко сидеть и ничего себе не застудишь.