Новый старый 1978-й. Книга пятая
Шрифт:
Всё торжество будет происходить, как она нам объяснила, в Большой гостиной, где была оборудована импровизированная сцена и куда мы втроём и направились. Там стояли три стула, к одному из которых была прислонена виолончель, на втором лежал альт и на третьем скрипка. Значит, будет скрипичное трио ублажать слух гостей, а потом выступим уже мы. И похоже, что будет обычный фуршет без всяких застолий. Это даже к лучшему. Я, конечно, помню, какая посуда и какие столовые приборы какому блюду предназначены, а вот Солнышко не знает. А то
— Андрей, — обратилась ко мне Мари по-русски, так как мы ещё прошлый раз договорились разговаривать именно на нем, чтобы она могла постоянно практиковаться в языке, — мы с вами не обговорили сумму вашего участия в сегодняшнем мероприятии.
— А я думал, что этот вечер благотворительный, — удивился я такой постановке вопроса. — Я, право, не знаю. Тут всего-то две песни нам исполнить придётся.
— Я приблизительно в курсе, за сколько покупают англичане всего лишь одну вашу песню.
— Но они потом её перепродают в виде пластинок и получают хорошую прибыль. А здесь ни о какой прибыли речи не идёт.
— Я уполномочена предложить вам чек на девяносто тысяч франков, что в долларах составляет двадцать тысяч.
— Большое спасибо, я польщен столь высокой оценкой моего со Светланой талантов.
— Это только аванс. У нас к вам будет необычное предложение, которое, мы надеемся, вы примите.
— Вы меня заинтриговали. Видимо, разговор об этом состоится после нашего выступления.
— Как вы поняли, вот сцена. Сейчас принесут магнитофон с усилителем и колонки. Потом поставят и подключат микрофон, после чего вы сможете настроить всё под себя.
— Сколько людей будет?
— Человек двадцать пять-тридцать. Будет ваш министр культуры Демичев и ещё несколько ваших. Будут также наши и несколько американцев. Чисто фуршетный вечер, чтобы пообщаться. Подавать станут шампанское и канапе.
— Мы не пьём алкоголь, поэтому будем пить вашу знаменитую минеральную воду «Perrier».
— Я пока отойду, а вы не скучайте.
Она развернулась и пошла в сторону входа. А ничего так у неё фигурка. И ведь как держится. Я же помню её глаза на нашем последнем концерте. Молодец, хорошая школа. Посмотрим сегодня на тебя, когда ты будешь стоять совсем рядом со мной, когда я буду петь. Я так понимаю, женщин будет мало. Это и к лучшему. Совсем голову потерять не успеют в присутствии своих мужчин.
— Это что, нам заплатили за сегодняшние две песни двадцать тысяч долларов? — спросила поражённая Солнышко.
— А мы так и соим, — ответил я ей. — Если бы мы всё это оформляли через ВААП, то мы бы получили только три тысячи на руки, да и то в чеках.
— Значит, нам надо самим получать наши заработанные.
— Если бы было всё так просто. Не переживай, мы ещё много сможем заработать.
Вот и принесли наше оборудование. Ну что ж, сейчас начнём с распевки. Исполнять новую французскую песню мы пока, до начала выступления, не будем. Пусть она станет для всех сюрпризом. Я отрегулировал громкость усилителя и микрофон под нас. Потом просто прогнали через магнитофон фонограмму моей и солнышкиной песни без слов. На наши манипуляции со звуком пришла Мари и стала вслушиваться в мелодии. «Belle» она узнала сразу, а вот вторая её очень заинтересовала.
— Это у вас что-то новенькое, — сказала она, довольная. — Мелодия мне понравилась.
— Я написал для Светланы песню на французском языке специально к сегодняшнему вечеру, — ответил я, улыбаясь. — Она несколько дней занималась постановкой произношения. От ваших носовых звуков и грассирующих «р» она чуть с ума не сошла, но справилась. Теперь могу точно заявить, что все французы её полюбят за эту песню.
— Как и вас уже любят за вашу. Вы очень талантливы, сэр Эндрю.
— Мы не в Великобритании. Можете меня называть на ваш манер Andr'e или как раньше Андрей.
— Значит, эту песню ещё никто не слышал?
— Нет, я её только вчера зарегистрировал и собираюсь в понедельник предложить представителям EMI здесь, в Москве.
— Это очень хорошо. Если не секрет, вы больше ничего не написали на французском языке?
— Написал ещё две песни. Их тоже в понедельник покажу англичанам.
— Значит я в вас не ошиблась.
— Вы это о чём?
— Скоро узнаете. Вы бы не смогли и эти две песни исполнить сегодня? Я сейчас пойду и договорюсь по поводу второго такого же чека для вас.
— Хорошо. Мы всегда готовы выступать, если хорошо за это платят.
Вот так, за четыре песни, которые мы исполним за двадцать минут мы заработаем сорок тысяч долларов или сто восемьдесят во французских франках. Солнышко тоже была довольна. Она такого даже не ожидала. Хорошо, что Серёга этого не видел. Я ему, естественно, заплачу из тех денег, которые нам англичане в понедельник заплатят. Надо будет Стиву позвонить, как вернёмся с приёма и предупредить, чтобы в десять часов приезжали за нашими новыми тремя песнями на французском.
Когда мы закончили нашу распевку, пришли три девушки и принялись на своих инструментах тоже готовиться к выступлению. На фуршетах принято общаться под звуки легкой классической музыки, желательно струнно-смычковой. Иногда приглашают для этого дела арфисток, но чаще именно вот так, как сегодня. Мы с моей подругой отошли в сторонку и стали обсуждать порядок исполнения. А что обсуждать, если на второй кассете идёт сначала моя песня, а потом её. Можно, конечно, наоборот, но это морока возиться с кассетой и постоянно её перематывать. Но, всё-таки, я решил свою «Belle» исполнять последней. Помня, какое впечатление она производит на окружающих, я решил дать первой выступить Солнышку, а потом уже я. Сэр я или не сэр.