Новый выбор оружия
Шрифт:
Мне, как капитану Зеленому из детского мультика, вообще ничего не нравилось.
Особенно – лес.
Наверное, живи я в городе, обычном городе, среди бетона и асфальта, я бы с удовольствием гулял по лесу – молодому, сосновому, тонкоствольному. Знакомый сталкер-ботаник по имени, разумеется, Ботан, говорил, что такой называется «жердняк». После того, как поделился новым словом, Ботан до самой смерти своей (в лесу, кстати), звался Жердняком… Почти желдаком.
Итак, на взгорке, прямо перед нами, начинался молодой сосновый лес – прозрачный, теплый, зовущий, с ярко-изумрудной травой, пронизанный солнцем… И однозначно
Энджи по неопытности повеселела – наверное, вспомнила оздоровительный лагерь или санаторий, лето, каникулы. А мы с Пригоршней переглянулись и полезли проверять рюкзаки, оружие и обмундирование.
После смерти Шнобеля и Вика к нам перешла их снаряга. До сих пор мы перли оружие Вика и Шнобеля, не оставлять же его желдакам, но теперь пришло время избавиться от лишнего. По открытому пространству, еще и относительно безопасным местам, можно тащить тяжелые даже с «облегчалками» рюкзаки и по два набора оружия, но мы планировали нагрузиться артефактами, и на обратном пути попросту не подняли бы груз.
– Надо делать схрон, – сказал Пригоршня, – не бросать же добро.
Схрон – это святое. У нас с Пригоршней, помимо основного, в Любече, есть заначки в разных концах Зоны, в приметных и неприметных местах, отмеченные на ПДА. Иногда такой тайник может спасти жизнь.
– Схрон? – удивилась Энджи. – Ребята, вы в своем уме? Вы сюда возвращаться собираетесь?
– Тю. То такое. – Пригоршня неопределенно повел рукой. – Никогда не знаешь, когда пригодится.
– Не собираемся, – перевел я, – но человек предполагает, а Зона располагает. К тому же нам предстоит путь на заброшенную базу, и я задницей чую неприятные сюрпризы. У нас по два набора оружия, а если бежать придется? Однозначно, надо сбрасывать балласт.
Мы опустились на еще влажную от росы траву и расстегнули рюкзаки.
Патронов теперь с избытком, то есть, предположительно, достаточно. Патронов много не бывает. Их оставлять никак нельзя. Коробки и магазины легли в наши рюкзаки. Надо сказать, свинец – металл тяжелый, поэтому весят патроны, что для дробовика, что для винтовки, что для пистолета вполне прилично. Хорошо, существуют «облегчалки», их мы тоже забрали из рюкзаков погибших товарищей и недруга.
Потом – аптечки. Только безумец выбросит аптечку. Правда, посовещавшись, мы отложили лишние жгуты, два израильских бандажа и перевязочную мелочь, забрав кровеостанавливающие, обезболивающие с морфием и несколько других дорогих препаратов. Это много не весит, но место занимает.
Артефакты. Стандартные, «облегчалки», «батарейки», «паутина». В вещах Вика попалось два контейнера с неопознанными артефактами – тоже забрали, потом разберемся.
Оружие Шнобеля и Вика нам не нужно. Пусть оно и в хорошем состоянии, но у нас – свое.
На запас консервов Никита долго любовался, покачивая головой и вздыхая: сталкерская практичность боролась с легендарной национальной жадностью.
– Ты рюкзак попробуй поднять, – посоветовал я. – Если еще и банки положим – точно не упрем. И так еле тащили, а как дойдем до леса…
– Уговорил, – буркнул Пригоршня.
Осмотрелся в поисках подходящего для схрона места.
Оно нашлось почти сразу – недалеко от нас, поросший мхом, покосившийся, виднелся колодец – не древний сруб с «журавлем»,
И снова шевельнулось недовольство.
За каким чертом мы поперлись дальше? За полем артефактов? Таинственном, не факт, что существующим, Зерном? Волшебным излечением Энджи? Я сам-то в это верю? Нет, не верю. Поперлись потому, что вела Зона, звала Зона, а мы не могли – и не хотели – возразить. Вот, колодец подсунула.
– Надо посмотреть, – решился Пригоршня, сдвинул шляпу и почесал затылок. – Только не вдвоем. Мало ли… Кто-то должен остаться.
Я вынужден был согласиться. И даже предложить свою кандидатуру:
– Давайте, я пойду. Мало ли – аномалия, я их чую.
– Я прикрою, – откликнулся друг.
Внимательно прислушался к себе: не вызван ли приступ внутреннего бубнежа близостью аномалии? Вроде, нет. Устал просто, вымотался. Ну, вперед.
К колодцу я подошел почти без опаски, кидая гайки на полметра вперед и подбирая, – ни одна не зависла в воздухе, ни одну не закрутило, не повело. Тишь, гладь, божья благодать. Самое время привал соорудить, перекусить, потравить байки, помянуть Шнобеля. Только сначала – схрон.
Бетонное кольцо почти вросло в землю, цепь проржавела, а от ведра осталось только воспоминание. Остановившись за пару шагов до колодца, я кинул гайку сперва в ведро (ожидаемый гулкий «боммм»), а потом – внутрь кольца. Ни плеска, ни другого звука. Листья с ивы, что ли, дно устлали?
Ладно. Рискнем.
Придвинулся чуть ближе, отправил в колодец следующую гайку. Чтобы заглянуть внутрь, придется подойти вплотную. Но место для схрона хорошее: по доброй воле ни один сталкер сюда не сунется. Аномалий я по-прежнему не чувствовал, да и подавленность, раздражительность отступили: делом занялся. Не люблю пустых брожений, да и кто их любит? Вот с конкретной целью разведка – другое дело.
Наконец, я подошел вплотную, перегнулся, слегка опершись о бетонное кольцо, и заглянул внутрь колодца.
Темнота. Солнце, заслоненное ивой, высвечивает дно. Из проема веет прохладой, кольцо на ощупь тоже холодное, в тени не успело нагреться. Мирное такое место, чисто пастораль. На всякий случай – еще одна гайка. Мелькнул и исчез во мраке белый хвост.
– Видишь что-нибудь? – окликнул Пригоршня.
Я обернулся. Они с Энджи следили за мной внимательно, подняв оружие. Спасибо, друзья. Аж на душе потеплело.
– Ничего не вижу, сейчас фонариком посвечу.
Достал фонарь, нажал кнопку, луч прорезал колодезную тьму. Как и ожидалось – плотный слой опавших с ивы листьев, мокрых, слегка залитых водой. Отблескивают. Прежде, чем сюда спускать припасы, нужно будет их герметично упаковать. Или рядом прикопать, под ивой? Так, пожалуй, логичней будет.
– Тут мокро! – сказал я. – Давайте под иву…
Вот не стоило отвлекаться. Внимание рассеялось, и я не сразу понял, что листья на дне колодца зашевелились. Показалось, что просто луч фонаря мазнул. А потом, через несколько длинных мгновений, я понял, что это не листья. Это – мелкие летучие мыши, обычные для любого города средней полосы. Спрятались, бедолаги, от солнца… На дне, правда, почему-то…