Новый выбор оружия
Шрифт:
Понемногу ужас отпустил, и накрыла паника. Все знания испарились, я заметался по поляне, не думая об аномалиях, вообще не думая. Энджи трясла головой и пятилась, не выпуская пистолет. Пригоршня сидел, закрыв голову руками. И снова стреляли желдаки.
За что и поплатились.
Визг вожака прекратился, и отступила вызванная им паника. Мыши, во главе с нетопырем, припадающим в полете на одно крыло, ринулись к обидчикам. Я шарахнулся в сторону, споткнулся о все еще валяющуюся на земле Энджи и с размаха упал на задницу. Мыши терзали желдаков. Дикие вопли жертв, визг мутантов, шелест крыльев. Кажется, вожак стаи добрался до людей, на траву брызнула
Энджи взяла себя в руки и проговорила:
– Гранату!
– Отходим к холму! – крикнул Пригоршня, запуская руку в подсумок.
Я понял его, подхватил девушку под мышки и поволок (сперва она спотыкалась, потом побежала) к впадине между пологими, поросшими лесом, холмами. На бегу кинул гайку – вроде, нет аномалии. По доброй воле между возвышенностями никогда не сунулся бы, но если выбирать: сожрут заживо или сгоришь в «топке», лучше уж второе, по крайней мере, быстро. Мы достигли укрытия, и я повалил Энджи лицом в траву, накрыв собой. Через секунду рядом упал Никита, и почти сразу на поляне прогремел взрыв. Нас осыпало землей и чем-то горячим, влажным – как выяснилось, когда поднял голову, останками мышей. Вокруг щедро разбросало кровавую кашу. Все было липким, алым, и дико смердело требухой. Посреди поляны, где пожирали желдаков, теперь темнела воронка.
Пригоршня часто задышал, видимо, борясь с тошнотой. Энджи схватилась за горло. Меня и самого мутило.
– Вот это… – Никита замялся, подбирая слова, – месиво.
Вожаку тоже досталось от взрыва. Он был еще жив – огромный, ворочающийся кусок мяса с оторванными конечностями и развороченным животом.
Что же Никита туда кинул? Точно не «лимонку», помощнее.
Пригоршня встал, подошел к вожаку и выстрелил в голову.
Наконец-то стало тихо.
– В колодце схрон делать не будем, – резюмировал Никита, – лучше возле ивы закопаем, под корнями.
Стараясь не оглядываться на останки мутантов, мы приступили к работе.
Хорошо, что недалеко от колодца нашелся ручей. Если верить дозиметру, даже не с радиоактивной водой. Мы отмылись, переоделись в «чистое» (вообще-то, конечно, грязное, но «метод сухой стирки» еще никто не отменял), развесили вещи сушиться на прибрежных кустах.
– А не пожрать ли нам? – спросил Пригоршня.
Энджи слегка перекосило.
– Пожрать, – согласился я. – Предстоит долгий путь, все равно у нас вынужденный привал. Передохнуть нам необходимо. Энджи, ты как?
– Отлично! – улыбнулась она.
Мы вытащили тушенку, галеты, для девушки – банку фасоли, после фарша из мышей она на мясо смотреть не сможет, костер разводить не стали. Пригревало, пахло проточной водой и осокой, над ручьем метались стрекозы – обычные, не мутанты.
Пригоршня наворачивал тушенку, запивая водой из ручья, я рассматривал карту.
Итак, натовская база действительно по дороге. Интересно было бы туда заглянуть: если база заброшенная, чем-нибудь поживимся, если нет – заранее это поймем и успеем ноги унести. Хотя с чего бы ей быть обитаемой? После Изменения мало кто усидел на месте, большинство погибло, сохранились только крупные центры на периферии, такие, как Любеч. Наверное, уцелели и базы военсталов, и лагеря крупных группировок, но в последнее время о них ничего не слышно – должно быть, разгребают проблемы, пытаются приспособиться к изменившейся реальности.
Если верить карте,
А вот за лесом, на западе, на берегу мелкой речушки со смешным названием «Выдра» и находилась база НАТО.
Начиналась самая опасная часть нашего путешествия. Когда-то я услышал: хочешь зарабатывать больше других, просто работай больше других. В Зоне это универсальное правило можно было переозвучить следующим образом: хочешь зарабатывать больше других, иди дальше других. Правда, злые языки утверждали: дальше ходишь – скоро сдохнешь.
Вот сейчас возникло такое чувство, что идем мы не за деньгами, не за славой, не за уникальными артефактами, а, как былинный герой, за смертью. А смерть та – в яйце, точнее, в Зерне.
Что это за Зерно такое, почему о нем знают даже идиоты-желдаки, а я, бывалый сталкер Химик, не знаю? Чем оно ценно, чем опасно? И что мы с этого, извините, поимеем? Ну, натовцев опередим, спасем от них Зону, а наша выгода в чем?
С Энджи, вроде бы, все понятно, хотя… ладно, замнем для ясности. С Энджи все понятно: смертельно больная, она хочет вылечиться. Сейчас у нее, похоже, ремиссия: она порозовела и не выглядит больной, такая болезнь: сегодня скручивает, завтра отпускает, а послезавтра ты, здоровенький на вид, можешь загнуться от кровотечения. С Пригоршней тоже все понятно: он хочет Энджи. После событий в Желдаках я перестал ей доверять, и хочу почему-то одного: узнать про Зерно. Получить его. Название говорящее. Сердце Зоны, Ядро, Зерно – одного порядка названия.
Ну, как и былинному герою, чтобы найти смерть, нужно преодолеть препятствия. И, глядя на солнцем пронизанный лесок, стройные молодые деревья, дружно тянущиеся к небу, изумрудную траву, я понимал: летучие мышки скоро покажутся нам прелюдией.
Самое страшное и поганое в Зоне всегда впереди.
– Что приуныл? – прервал мои размышления Пригоршня. – Мне тоже лес не нравится, дуже поганый лес. И чего теперь? На месте стоять?
Друг, как всегда, был прав. Я стряхнул дурные мысли, хлопнул его по плечу.
– Ну уж точно не стоять! Вперед, сталкер, покажем Зоне, где мутанты зимуют!
– Вы о чем это? – Энджи смотрела удивленно. – Что, лес плохой, опасный?
– Да нет, что ты! – Сразу же засуетился Никита. – Прекрасный лес. Грибов, наверное, полно, только…
– Только это Зона, детка, – закончил я. – И приятных, подходящих для прогулки парков, в ней нет. А мы забрались глубоко, и собираемся зайти еще глубже. И трое из нашего отряда уже погибли.
Подумал и решил припугнуть:
– Мы-то с Никитой выживем. Нас Зона любит. Хочешь выжить – слушайся еще лучше, чем раньше, поняла?
– Понять-то я поняла. Только погиб из отряда, если так разобраться, один. Патриот. Шнобеля прикончили желдаки, а дядю Вика и вовсе вы угробили.
– Вот и бойся нас, – припечатал я, заметив, что лицо Пригоршни приняло виноватое выражение.
Сейчас еще извиняться начнет, Ромео недоделанный.
Едва мы ступили в пахнущую хвоей и смолой ароматную тень, меня одолело дурное предчувствие. Пригоршне тоже было не по себе. Одна Энджи, казалось, ничего не замечала, старалась дышать поглубже, пропуская в истерзанные раком легкие воздух.