Нравственные письма к Луцилию. С комментариями и иллюстрациями

Сенека Луций Анней

(2) Это, очевидно, зависит от многих причин, и, во-первых, – от того, что мы не выбираем людей, которые были бы достойны благодеяния, но, имея в виду приобрести должников, тщательно собираем сведения относительно их родовых имений и движимого имущества. Мы не бросаем семян на истощенную и бесплодную почву, благодеяния же скорее безо всякого разбора разбрасываем, чем даем.

(3) И нелегко сказать, что хуже: не сознавать благодеяния или требовать его обратно, ибо благодеяние есть долг такого рода, что из него следует возвращать только то, что охотно возвращается; тяготиться им весьма постыдно по той причине, что для оправдания доверия (в этом случае) нужны не материальные средства, а душа. Благодеяние возвращает тот, кто охотно сознает его. Но

если и лежит вина на тех, кто даже в сознании не воздает благодарности, то не безвинны и мы.

(4) Много мы встречаем неблагодарных, но еще более сами делаемся такими. В одном случае мы бываем сурово требовательны и притязательны, в другом – легкомысленны и очень скоро раскаиваемся в своем благодеянии, в третьем – бываем сварливы и жалуемся, когда упускают малейшую возможность нам уплатить. Таким образом мы отравляем всякую благодарность не только после того, как оказали благодеяние, но и в тот самый момент, когда оказываем.

(5) В самом деле, кто из нас бывал доволен, когда его просили недостаточно усердно или только однажды? Кто, замечая, что к нему хотят обратиться с просьбой, не нахмуривал бровей, не отвращал лица, не притворялся занятым и длинными речами, намеренно бесконечными, не отклонял удобного для просьбы случая, не избегал, при помощи разнообразных хитростей, людей, прибегавших к нему со своими нуждами?

(6) Будучи же застигнут в безвыходном положении, кто не старался оттянуть времени, давая этим осторожный отказ, или хотя и обещал, но через силу, нахмурив брови, сердито и едва выговаривая слова?

(7) Но ведь никто охотно не признает себя должником в том случае, когда он не получил, а вынудил. Может ли кто быть благодарен тому человеку, который гордо бросил благодеяние, с гневом выкинул его или оказал его уже после того, как утомился, с тем только, чтобы избежать докуки? Ошибается, кто питает надежду на благодарность со стороны того, кого он изнурил проволочками, измучил ожиданием…

(8) Благодеяние принимается с таким же чувством, с каким оказывается; посему не следует оказывать его с пренебрежением. Ведь каждый бывает обязан только самому себе тем, что он получил от другого (как бы) без его ведома.

(9) Не следует быть и медленным, ибо кто медленно делал, тот, очевидно, долго не имел охоты делать, а во всяком деле дорого ценится охота. В особенности же благодеяние не должно быть оскорбительным. В самом деле, если природа устроила так, что обиды оставляют более глубокий след, чем благодеяния, и последние скоро исчезают из памяти, тогда как первые надолго в ней остаются, то чего ждать тому, кто, оказывая благодеяние, причиняет обиду? Подобному человеку достойную благодарность воздает тот, кто забывает его благодеяние. Не должна охлаждать в нас усердия к благотворительности и масса людей неблагодарных. Ибо, во-первых, мы сами, как я сказал, увеличиваем ее. Во-вторых, сами бессмертные боги не получают отвращения к своей щедрой благотворительности, несмотря на существование святотатцев и людей, с пренебрежением к ним относящихся. Они продолжают поступать сообразно своей природе и оказывают свою помощь всему; между прочим, и тем самым людям, которые плохо понимают их благодеяния. Последуем их примеру, насколько это позволит человеческая немощь; станем дарить благодеяния, а не отдавать в рост. Вполне достоин быть обманутым тот, кто, давая, помышляет об уплате.

«Благодеяние худо принято».

(10) Но ведь и дети и супруги обманывали наши надежды, тем не менее мы и воспитываем, и женимся, и до такой степени идем наперекор опыту, что, раз испытав поражение, снова ведем войны, раз потерпев кораблекрушение, снова пускаемся в море. Насколько более благородно быть постоянным в благодеяниях! Кто не оказывает благодеяний по той причине, что не получает их обратно, тот, очевидно, оказывает их с целью возвратить; этим он дает благовидный предлог для неблагодарных. Однако и сим последним людям постыдно отказывать в благодеяниях, хотя они того и заслуживают.

(11) Сколько недостойных света – однако

день настает, сколько жалуются на то, что они родились, однако природа производит новые поколения и терпит существование тех, которые сами лучше бы желали вовсе не жить!

(12) Возвышенной и доброй душе свойственно искать не плодов благодеяний, но самих благодеяний, и среди худых людей отыскивать хороших. Какое было бы величие в том, чтобы приносить пользу многим, если бы никто не обманывал? Добродетель в данном случае заключается в оказании благодеяний безо всякого расчета на их обратное возвращение. Плоды благодеяний пожинаются благородным человеком немедленно.

(13) Неблагодарность не должна смущать нас и поселять апатию к столь прекрасному делу, так что, если бы у меня даже совсем была отнята надежда найти благодарного человека, то и в таком случае я предпочел бы лучше не получать благодеяний обратно, чем не оказывать их. Ибо кто не оказывает благодеяний, тот предваряет проступок неблагодарного. Выскажу свою мысль: кто не возвращает благодеяния, тот погрешает более, кто не оказывает – тот скорее.

Сенека приходит к выводу: не стоит ожидать благодарности за благодеяния. Ведь порой мы сами способствуем проявлению неблагодарности, либо оказывая благодеяние неохотно, либо слишком задерживаясь с ним. Но даже не это самое главное. Благодеяние – это такое прекрасное действо, которое не зависит от неблагодарности человека. Ведь даже боги, творя что-то доброе, порой не получают в ответ благодарности, но это нисколько не ущемляет их. Так и человек должен быть самодостаточным, оказывая благодеяние, т. е. ему не следует зависеть от порочности других людей.

Глава 2

Сенека критикует утилитарное (т. е. ориентированное на выгоду) понимание благодеяний. Они должны быть обоснованы рассудком.

(1) «Когда станешь расточать благодеяния толпе, то много их надо потерять, чтобы однажды (сделать) положить хорошо».

Авторство неизвестно. Стих приписывается либо древнеримскому трагику Акцию, либо сочинителю комедий Сиру.

В первом стихе ни с чем нельзя согласиться, во-первых, потому, что благодеяний не следует расточать толпе, а во-вторых, потому, что расточительность вообще не заслуживает похвалы, тем более в благодеяниях. Если оказывать благодеяния, не руководясь рассудком, то они перестают быть таковыми и получают какое-либо другое имя.

(2) Заслуживает внимания второй стих, где одно удачно оказанное благодеяние рассматривается как вознаграждение за убытки, причинные потерею многих. Но посмотри, прошу тебя, не будет ли и более близким к истине, и более сообразным с достоинством добродетельного человека посоветовать ему оказывать благодеяния даже в том случае, когда нет надежды ни одного оказать удачно. Дело в том, что неосновательно предположение, будто бы «много (благодеяний) надо потерять»…

Ни одно (благодеяние) не пропадает, так как, кто теряет его, тот, очевидно, рассчитывал заранее (на прибыль).

(3) Смысл благодеяний прост: их только дарят; если что возвращается, то уже прибыль, не возвращается – нет убытка. Благодеяние оказано для благодеяния. Никто не записывает благодеяний в долговую книгу и не напоминает о них каждый день и час подобно жадному заимодавцу. Добрый человек никогда и не думает о них, если не напомнит лицо, возвращающее (долг). В противном случае благодеяние принимает вид ссуды. Записывать благодеяния в расход – постыдное ростовщичество.