Ну и дела!
Шрифт:
Как бы цинично это ни выглядело, я рассчитывала, что Людмила Анатольевна окажется пьяна.
На этот раз я решила прийти открыто.
Хотя на лавочках у ворот соседних домов по-прежнему никого не было, меня не прельщала возможность преодолеть решетку ворот когтевского дома опробованным уже способом.
Я уже довольно долго жала кнопку обнаруженного мною на стойке ворот сигнала домофона и даже засомневалась, что он вообще работает, когда заметила, что ворота не заперты, а только плотно притворены.
Что ж, придется и второй раз войти в дом
Обстановка во дворе нисколько не изменилась, только над трупом немецкой овчарки заметно прибавилось жужжащих зеленых мух.
Дверь в дом тоже оказалась не запертой, и это меня насторожило: не лезу ли я в ловушку. Но, поразмыслив, отбросила такую возможность. Просто рано еще устраивать на меня облаву, отведенный мне срок еще не прошел, и куда бы я ни вторгалась, я выполняю заказ самого Когтя.
Я решительно взялась за ручку двери, сделанную в форме двухголовой змеи, одна голова которой торчала вверх, а другая — вниз.
В просторной прихожей, по которой при желании можно было спокойно разъезжать на мотоцикле, я остановилась и громко позвала единственную, как я уже знала, обитательницу пустого дома:
— Людмила Анатольевна!
Мой голос утонул в лабиринтах безжизненных комнат.
Решив начать поиски обитательницы дома с ее спальни, я поднялась на третий этаж в надежде застать ее в стельку пьяной в своей кровати.
Но спальня оказалась пуста, хотя и обнаруживала следы недавнего присутствия ее хозяйки: беспорядок остался беспорядком, но его структура явно изменилась. Память на такие вещи у меня фотографическая. Сотовый телефон, например, оказался уже на полу, метрах в трех от кровати, а его место на подушке заняла вытряхнутая из сумочки косметика. Сама сумочка валялась рядом с кроватью.
Не знаю почему, я вспомнила любителя кроссвордов с его чрезвычайно развитой чувствительностью и совершенно немотивированно пожалела, что затеяла свой второй визит в этот дом.
Выйдя из спальни и намереваясь обшарить последовательно все комнаты и подсобные помещения, рассчитывая в одном из них обнаружить Людмилу Анатольевну Когтеву в бессознательно-пьяном состоянии, я обратила внимание на какой-то предмет, валявшийся на полу в дальнем конце коридора.
Подойдя ближе, я увидела, что это женское платье.
Черные женские трусики, висевшие на ручке одной из дверей, подсказали мне дальнейшее направление поисков.
Я засомневалась, что делать дальше?
Из-за двери слышалось характерное журчание воды.
Ломиться в ванную мне не хотелось, хотя будь на месте жены Ивана Дмитриевича Когтева он сам, я бы именно так и поступила. А ничего другого я придумать не могла.
Я уже настроилась просто подождать какое-то время, как вдруг мной овладело странное чувство неуютного одиночества и даже смертельной тоски от этой своей работы, связанной с непрошеными визитами, преодолением заборов, необходимостью кого-то разыскивать, преодолевать чье-то сопротивление, стрелять в кого-то, самой уворачиваться от выстрелов, быть постоянно настороже, принюхиваться, присматриваться, прислушиваться к своим ощущениям…
Внезапно я поняла, что это мое состояние связано со звуком льющейся воды. Что-то в нем было ненормальное, неправильное. Он был слишком равномерным…
Рванув на себя дверь ванной, я уже была готова к тому, что я там увидела.
Людмила Анатольевна Когтева лежала в ванне, заполненной розовой от крови из перерезанных вен водой.
На лице ее была счастливая улыбка. В глазах, устремленных куда-то в потолок, светилась радость избавления. Вода из крана уходила в раковину с равномерным утробным урчанием. Правая рука свешивалась через край ванны и лежала на горлышке коньячной бутылки.
Абсолютно ни на что не надеясь, я все же приложила пальцы к ее виску.
Височная вена была безжизненна.
Эта женщина решила все свои проблемы.
Я прикрыла ей веки, оставив ее наедине со своей радостью, закрутила кран, протерла его своим носовым платком и прикрыла за собой дверь.
Информация, полученная мною на этот раз, была однозначной.
Глава 6
Около семи вечера я уже сидела в машине напротив входа в шестнадцатиэтажку. А на четырнадцатом этаже маялся в ожидании охранник, с которым мы сегодня утром так мило и, главное, так информативно побеседовали.
И он, и я жаждали встречи.
Утром он мне очень понравился.
Не думаю, что на меня повлияла его ирония, но я тоже ни на секунду не поверила в сказку о готовящемся нападении чеченцев на «Зону отдыха». Коготь слишком увлекся постановкой спектакля по сочиненной им самим пьесе. Не могу пока судить, какой из него драматург, поскольку финал мне еще не известен, но постановщик он неважный.
И сейчас я внесу в его постановочный план свои коррективы. Потому что не мог он предположить, что его же охранник пригласит меня на свидание в его офисе. А значит, это мое посещение его конторы будет для него неожиданным.
Я сидела в машине и наблюдала, как робкая струйка закончивших рабочий день сотрудников мелких, средних, крупных и очень крупных фирм, вытекающая из дверей шестнадцатиэтажного здания, набирает силу, становится бодрым ручейком, впадающим в людское полноводье вечерних тарасовских улиц. Рабочий день, видно, заканчивался в разное время, поскольку ручеек то пересыхал, то вновь резво устремлялся в людской водоворот.
Наконец на ступеньках парадного входа показались знакомые фигуры омоновцев из «Зоны отдыха». Перекинувшись парой каких-то фраз, охранники втиснулись в поджидавший их прямо напротив выхода старенький «Москвич» и укатили.
Минут через десять вышла и секретарша. На улице она уже не казалась такой затравленной, но через каждые пять шагов тревожно оглядывалась, словно ожидая нападения.
Я сделала двухминутную паузу и решительно двинулась навстречу потоку клерков, выползавшему из дверей здания и рассасывающемуся по припаркованным поблизости автомобилям.
Мое движение против течения, конечно же, привлекло внимание охранника, сидевшего в своей каморке у турникета на входе. Но он был занят прощальным вечерним трепом со знакомыми клерками и ничего не сказал, а лишь тормознул турникет, бросив на меня вопросительный взгляд. Движение наружу остановилось, тут же создав у турникета небольшую толкучку.