Ну и денек !

Нолан Уильям Фрэнсис

– Входите,-проговорила она,-доктор вас примет немедленно.-Через секунду мы с Миловичем уже обменивались рукопожатием.

– Садитесь, дружок,-сказал он.-Итак... мы снова сегодня столкнулись с осложнениями?

Не правда ли?

– Безусловно,-ответил я, пряча в карман предложенную им сигару. Я заметил, что она сильно заплесневела.

– Не пересядете ли вы в это кресло?

Я опустился на роскошную темную кожу и закрыл глаза.

– Ну, а теперь рассказывайте.

– Сначала бабочка запела арию из "La Boheme", вернее зажужжала. Затем выскочил из переулка котище, держа в лапах ребенка. Потом в одном доме меня обругали мыши. Еще потом мой самый старый и близкий друг превратился в верблюда...

– Двугорбого или одногорбого?

– Двух,-сказал я.-Горбы большие, дряблые и потертые на макушках.

– Еще что-нибудь?

– Потом меня остановил здоровенный, вроде бы английский полисмен. Разговор был фантастический. Он назвал меня Мордастым. Хотел надеть наручники. Сказал, что меня надо посадить в клетку. Я врезал ему в пах, а пистолет отдал симпатичной испуганной леди, которая пристрелила полисмена. Затем она превратилась в пеликана и улетела,

а полисмен стал тюленем с ластами. После этого я оказался у вас.

Я открыл глаза и выпрямился, пристально глядя на доктора Миловича.

– В чем дело?
– спросил он с некоторым беспокойством.

– Ну,-сказал я,-если начать по порядку, то у вас большие, черные, печальные слезящиеся глаза.

– И...

– И, держу пари, нос у вас холодный.

– Что-нибудь еще?

– Пожалуй, это все.

– А каков общий вид?

– Да вот-тело у вас, конечно, обросло длинной спутанной черной шерстью, включая даже кончики огромных болтающихся ушей.

Наступила минута молчания.

– Умеете вытворять штуки?
– задал я вопрос.

– Кое-что,- ответил Милович, конфузясь.

– Сальто!-скомандовал я.

Он исполнил.

– А теперь-куш!

Милович закатил глаза, длинный розовый язык вывалился из его пасти.

– Хороший песик,-сказал я.-Славная собачка.

– Гав!-пролаял доктор Милович, виляя хвостом.

Надевая шляпу, я швырнул ему кость, предусмотрительно захваченную из дома, и покинул его кабинет.

Деваться-то было некуда. Это был еще тот денек!