Ну и наломали вы дров, инспектор
Шрифт:
— Знаете, Джойс, благодаря вашим словам сегодня у меня один из самых счастливых дней. Я никогда не забуду его и сохраню в душе вечную признательность…
— Хорошо, хорошо, Крис, но только не начинайте снова фантазировать!
— Ладно, поговорим о другом. Вы же знаете, я готов вас слушать всегда и во всем.
— Это правда?
— И вы еще сомневаетесь?
— Тогда я запрещаю вам вмешиваться в расследование убийства Ларри!
— Повторяю вам, суперинтендант ни о чем другом так не мечтает. Не пройдет и нескольких недель, как он закроет дело и сдаст в архив.
— А мне теперь именно этого и хочется, и, я уверена, Ларри согласился бы
— В какой-то мере.
— Нет, Крис, не в какой-то, а только из-за меня. Но, честное слово, если вы отправите этого человека на виселицу, в моих глазах вас это не возвысит. И не надо совершать никаких подвигов — я и так бесконечно вас уважаю.
— Дайте мне еще две недели.
— Погибнуть можно и гораздо быстрее…
— Умоляю вас!
— Хорошо. Но через две недели, к чему бы это ни привело, вы оставите расследование.
— Даю вам слово.
— Спасибо.
— А теперь постарайтесь вспомнить того типа… На нем было широкое, удобное пальто?
— Нет, плащ.
Ответ разочаровал Криса, но он еще не терял надежды.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Крис, вы меня удивляете: ну разве может женщина ошибиться в том, что касается одежды? На том типе был самый обыкновенный плащ, какие носят все. То, что вы называете «удобным пальто», носит суперинтендант.
— Суперинтендант? Он к вам приходил?
— Ах, проговорилась! А ведь обещала ничего вам не рассказывать…
Мортлок совсем растерялся.
— Но зачем он приезжал сюда? Почему не вызвал вас в Скотленд-Ярд?
— Потому что ваш шеф явился ко мне как частное лицо.
— Что вы имеете в виду?
— Его привела сюда дружба.
— Вот как? Суперинтендант уверял вас в дружеских чувствах?
— Нет, Крис, речь шла не обо мне, а о вас. Суперинтендант рассказал, как с вами обошлись у Дэвиса, признался, что не в силах заставить вас вести себя благоразумно и что опасается за вашу жизнь. Поэтому он просил меня попытаться…
— У вас это замечательно получилось!
— Хотите верьте, хотите — нет, Крис, но я и без его просьбы обратилась бы к вам с тем же.
— Так или иначе, но Болтоны уже второй раз…
— Замолчите, Крис! Вы несправедливы! Суперинтендант, безусловно, привязан к вам, тут и сомневаться нечего. И, кроме того, мне бы это не понравилось — терпеть не могу неблагодарных людей!
Возвращаясь в Лондон, Мортлок, несмотря на горечь и разочарование, честно признался себе, что, пожалуй, не во всем прав. Поведение Болтона могло объясняться и иными, более благородными причинами. Раз начавши, он быстро пришел к выводу, что в общем вел себя с Болтонами, своими единственными друзьями, как последний дурак. Можно подумать, на Криса нашло какое-то затмение. Конечно же, Ричард, которого он так давно знал, никак не мог оказаться продажным полицейским. Криса терзали угрызения совести, и в понедельник утром, явившись в Скотленд-Ярд, он как человек, всегда готовый признать ошибку, решил немедленно поговорить с суперинтендантом и во всем повиниться.
Но, как ни хотел Крис оправдаться и заслужить прощение, с первых же слов он наткнулся на глухую стену.
— Ричард, я ездил в Уотфорд.
— Нарушив мои указания.
— Простите, но я…
— Нет. Вы — инспектор Скотленд-Ярда, Мортлок, и, как все остальные, обязаны неукоснительно выполнять распоряжения начальства.
Крис сделал последнюю попытку:
— Я хотел повидать миссис Гендерсон, думая…
— Знаю и благодарю вас за столь своеобразное доверие ко мне. Ни многолетняя дружба, ни бесконечные доказательства искреннего расположения не помешали вам заподозрить во мне сообщника гангстера и даже соучастника убийства…
— Но…
— Из-за вас, Мортлок, жена впервые усомнилась во мне и тем уронила себя в моих глазах. Вы лишили нас прежнего несокрушимого доверия друг к другу. И этого я вам никогда не прощу. Отныне вы для меня — лишь один из сотрудников Ярда, причем сотрудник, с которым, надеюсь, у нас больше не возникнет никаких отношений, даже служебных. Я добился вашего перевода под начало суперинтенданта Хьюга Боуэна. Инспектор Дэнис Кейер через час займет ваш кабинет, а вы переберетесь на его место. Прощайте.
Выйдя от суперинтенданта, Мортлок сразу отправился собирать вещи. Потрясение было тяжелым. Он любил свой отдел и привык работать в одной упряжке с другими. Мортлок не сомневался, что по собственной вине потерял единственного и, помимо всего прочего, настоящего друга, сгорал со стыда — за теплое отношение Болтонов он заплатил черной неблагодарностью, нарушив их согласие. Все это, вместе взятое, делало инспектора Кристофера Мортлока самым несчастным человеком на свете.
Только Джойс Гендерсон сумела утешить Криса, посоветовав ему положиться на время, которое, как известно, лечит все. Постепенно инспектор привык приезжать к уотфордской вдове каждую субботу. После третьего визита он заметил, что Джойс всегда приглашала в такие вечера кого-нибудь еще, обычно соседку, и это задело его самолюбие. Но Джойс с улыбкой объяснила, что дело вовсе не в недоверии, просто ее репутация пострадала бы от регулярных встреч наедине, а поведение учительницы всегда привлекает особенно пристальное внимание. Мортлок смирился, однако с большим нетерпением ждал дня, когда правила и условности позволят ему заговорить о женитьбе; ведь он любил Джойс и мысленно уже называл спутницей жизни.
Прошло две недели после ухода Криса из отдела Болтона, а его расследование дела Дэвиса не продвинулись ни на йоту. Впрочем, Мортлок и не мог почти ничего сделать — суперинтендант Боуэн, наверняка получив соответствующие указания от Болтона, постоянно за ним приглядывал. Верный данному Джойс слову, Крис перестал интересоваться Дэвисом и убийством Ларри Гендерсона. Теперь он погрузился в новые заботы и обязанности.
Так, месяц за месяцем, шла тусклая жизнь, скрашенная лишь крепнущей дружбой с Джойс. Она поверяла ему все мелочи учительских будней, рассказывала об учениках, говорила о путешествиях, которые ей хотелось бы совершить. Крис в свою очередь тоже рассказывал о работе. Иногда ему казалось, что они давно женаты.
В ноябре газеты в разделе светской хроники сообщили о свадьбе Мелвина Дэвиса и Барбары Коукбэн. Примерно в то же время Крис узнал от инспектора Кейера, что дело Гендерсона практически закрыли и вот-вот сдадут в архив. Эта новость пробудила в Крисе прежнее раздражение. Мысль о том, что Дэвис, несмотря на все совершенные им преступления, спокойно вкушает радости семейной жизни, приводила инспектора в бешенство. Но когда Мортлок сказал об этом Джойс, та спокойно ответила:
— Теперь Ларри действительно умер… Одно утешение — мы сделали все, что смогли. Ну а результат зависел отнюдь не от нас…