Ну, понеслось!
Шрифт:
– Тихо, - властно сказал я.
Олень насторожился, испуганно осматриваясь, затем обиженно выдохнул:
– Дурак ты, волчара, и шутки у тебя дурацкие!
– Эээ, полегче с вожаком! И вообще... нельзя так со мной разговаривать!
– Ага, скажи еще, полегче с хищником!
– Ладно, уел, мелюзга...
– усмехнулся я. Вот балабол, так и не дал по дороге обдумать, как лучше до Макса добраться.
– Говорят, волк-одиночка наконец нашел себе пару?! На пляже...
– нахально улыбаясь, спросил молокосос.
– У нас ничего нельзя сохранить в тайне!
– "возмутился" я, усмехнувшись, протягивая Никите пакет с фисташками.
– И не сори с машине, рогатый, а то драить заставлю...
Я оставил парнишку возле вокзала, оттуда ему пять минут пешком пройти, и поехал к окраине, в район элитных особняков.
В доме Макса-старшего отсутствовала даже охрана, так что я вошел свободно. Сам Макс напоминал сейчас что-то амебаподобное: мятый, истасканный, опустивший донельзя. И как с таким разговаривать?! А я приехал в надежде, что он осадит своих, пока я собственноручно не вмешался.
– А... помощничек пожаловал, ну входи, входи... нравится?!
– злорадно закудахтал Макс, вот так и не поверишь, что у них с Максом-младшим одна кровь.
Я нехотя шагнул в замызганную комнату.
Когда-то это помещение служило хозяевам дома столовой - прямоугольное помещение, сообщающееся через арку с гостиной, а через служебное окошко - с кухней. Но сейчас здесь не пойми что, а от столовой остался когда-то великолепный дубовый, а сейчас просто громадный обшарпанный стол.
Беда... Кого он приструнить может?! Потому полосатые и обнаглели...
Черррт, еще и Люда рядом со мной засветилась, они ее теперь в покое не оставят!
Надо Никитку и прочих мальчишек предупредить, что стая Макса осталась без контроля...
– Нравится?!
– взвизгнул Макс. Руки его тряслись, глаза слезились, я бы его даже пожалел, если бы слишком хорошо не помнил всех кто погиб по его милости! Ничтожество!
А тут ко всему еще этот физик-оружейник пропал!
– Не истери, Макс! Нет, мне не нравится. И хватит ныть! Собирай стаю и живи как раньше! Не трать силы на жалость к себе...
– Тебе легко говорить, тебе ни за что стаю по дружбе подарили...
Я дальше слушать не стал, развернулся и вышел...
Как же этих визгунов приструнить, куда пристроить стаю гиен?! И Тео с отдыха выдергивать не хочется, он заслужил отпуск как никто другой! Опять мне разруливать...
Вернувшись, я вызвал к себе Людмилу, но вновь все испортил!
Чуть позже я накостылял Эрнану и приказал не приближаться к семье, пока я не выясню, что он сделал, что жена и маленьким ребенком сбежала из дому.
Теперь сижу, схватившись за голову... Если можно было себе набить морду, я бы это уже исполнил с особенным ожесточением...
Дурак, и чего добился, обидев Людмилу?! Отдал ее собственноручно Максу младшему?! Вечно, сначала делаю - потом расхлебываю...
Я тяжело поднялся и пошел искать...
***
Я уставилась на его, открыв рот, потом засмеялась. Это было так слишком нелепо. Нет, это было уже слишком! Моя психика уходит в отпуск.
– Кирилл Борисович, опять вы?!
– это прозвучало как " Да за что мне это?!"
– Я - извиниться...
– очень мягко сказал он.
– Давайте я вас провожу или поужинаем здесь...
– он обвел взглядом кафе.
– Как вы меня нашли?!
– сквозь зубы выдала я, пальцами стискивая сумку словно чью-то шею.
– Как я только разобрался с Эрнаном, я кинулся искать вас...
Эрнан? Разобрался?!
Воцарившееся между нами молчание было самым громким молчанием, которое я когда либо с кем либо делила. Мне не хотелось смотреть на него не то, что обсуждать случившееся.
Мы не шевелились. Смешная ситуация нарастала, наконец он сказал:
– Я не знаю из-за чего, но с вами я себя не узнаю. Постоянно веду себя как... как не знаю кто... Обычно я не так груб, как сегодня...
– Только не говорите, что обычно вы еще грубее!
– с досадой отметила я.
– Так как обычно вы на самом деле еще грубее. Со мной соответственно...
– Зовите меня на "ты", - он устало опустил взгляд. Действительно неловко или раздражается, что не сразу простила?! Просто устал на работе?! Хотя нет, я и знать и жалеть никого не хочу.
– Честно говоря, мне не нужно ваших извинений, ни вашего общества, ни вашего фамильярного - ты...
Не вслух, подумала: "Вы меня просто сокрушили...".
– Что я могу сделать, чтобы вы меня...
– начал он.
Я его немедленно перебила, догадавшись, что он скажет:
– Исчезнуть!
– Заслужил...
– выдохнул он и отвернулся.
– Несомненно! Но я одного не понимаю, - с горечью спросила я.
– Все ваши словесные утверждения, нелестные намеки на мою деловую несостоятельность, экивоки на предательство - все это с чего? Почему? За что?!
Слезы появились сами, и как я не старалась их скрыть, они упрямо прорывались и текли, оставляя горячие дорожки.