Ну разве она не милашка?
Шрифт:
Она неохотно встала. Даже когда жизнь катилась гладко, хорошие новости вряд ли стучатся в дверь в десять вечера.
Пока она шла к двери, Гордон продолжал лаять. Шугар Бет отодвинула занавеску на боковом окне и не увидела ничего более зловещего, чем силуэт молоденькой девушки.
— Молчать, Гордон!
Пришлось зажечь свет на крыльце. Стоило приоткрыть дверь, как Гордон вырвался вперед и осторожно лизнул щиколотки девочки. На вид ей было лед тринадцать-четырнадцать: худенькая, длинноногая и очень красивая, пока еще несовершенной, неоформившейся красотой, замершей на грани между
Гордон поплелся во двор и стал шарить носом в кустах. Девочка уставилась на Шугар Бет, как на привидение. Та терпеливо выжидала и, не дождавшись объяснений, наконец заговорила сама:
— Могу я вам помочь?
Девочка нервно облизнула губы и провела по доске носком ботинка на толстой подошве.
— Да, мэм.
Голос оказался неожиданно хрипловатым, больше подходившим женщине постарше. Было в юной незнакомке что-то тревожащее, почти близкое, хотя Шугар Бет никогда раньше ее не встречала. Ей даже стало не по себе. Какое-то неприятное предчувствие ворохнулось в душе.
Девочка с трудом сглотнула, напрягая горло.
— Я… э… вроде как… ваша племянница.
— Племянница? Не понимаю.
Но она сразу поняла.
— Я… это… Джи-джи Галантайн.
Как странно звучало это имя в сочетании с фамилией. Его фамилией. Джи-джи. Дочь Райана.
Желание, неожиданное, острое, сладостно-горькое, сжало сердце. Дитя Райана. Дочь, которая могла быть ее дочерью. Как случилось, что она умудрялась терять тех немногих порядочных мужчин, которых любила и которые любили ее? Райана по глупости, а Эммета… возможно, в наказание за то, что она сотворила с Райаном.
Но эта девочка была также ребенком Уинни, и, осознав это, Шугар Бет похолодела. Неудивительно, что она показалась ей знакомой. Серебристо-голубые глаза Гриффина Кэри проложили дорогу в следующее поколение.
Джи-джи выпростала руки из карманов ветровки.
— То есть понимаю, что это ужасно невежливо и все такое, особенно вламываться в чужой дом, но я подумала, а вдруг вы не знаете обо мне. Конечно, я не должна быть здесь и тому подобное, но просто захотелось сказать «привет».
Господи, как она устала. День тянулся бесконечно. Колин и его голая грудь. Званый обед. Потом расстроивший ее звонок от Дилайлы, которая пришла в отчаяние, потому что Шугар Бет не сможет приехать на День семьи. Очередные эмоциональные сложности ей ни к чему, а от этой светлоглазой девочки не жди ничего, кроме бед.
— Не считаешь, что уже немного поздно?
— Да, мэм. Па убьет меня, если узнает.
Трудно представить, чтобы уравновешенный Райан кого-то убил… но в памяти Шугар Бет он остался восемнадцатилетним. Восемнадцатилетний парнишка, лежащий рядом с ней на ярко-красном пляжном одеяле на берегу озера. Тот самый, который обещал ей, что как только они поженятся, немедленно покинут Парриш и переедут в Атланту.
— Может, стоит вернуться домой до того, как это случится?
Девочка уставилась на свои ботинки и нервно шаркнула ногой.
— Я вроде как надеялась, что мы сможем потолковать. — Она резко вскинула голову, и в глазах мелькнул вызов. — Потому что вы моя тетка и все такое.
— Не думаю, что твои родители будут так уж счастливы, узнав об этом.
— Они мне не хозяева. И пусть не командуют.
Шугар Бет, заметив упрямо выдвинутый подбородок, крепко сжатые губы, подавила вздох и отступила, давая ей пройти. Рано или поздно разразится ужасный скандал, придется платить по счетам, и, можно побиться об заклад, именно Шугар Бет окажется у кассы первой.
— Правда? Я могу войти?
Она едва не сшибла Шугар Бет с ног, стараясь поскорее ворваться в дом. Гордон прыгнул на крыльцо и побрел за ней.
— Всего на несколько минут, — предупредила Шугар Бет, закрывая дверь. — Тебе наверняка давно пора делать уроки.
— Нет, мэм. Сегодня вечер пятницы. И меня все равно исключили до понедельника.
Неужели дочь Райана и Уинни способна выкинуть нечто, достойное исключения?! Невероятно! Райан никогда не попадал в переплет, а Уинни даже на уроки не опаздывала.
— Воображаю, в каком восторге твои родители.
— Они меня ненавидят.
Несмотря на вызывающий вид, она выглядит растерянной и несчастной.
— Искренне в этом сомневаюсь.
— Ну… может, не ненавидят, но ужасно злятся.
— Почему меня это не удивляет?
— Вы не можете встать на их сторону! — крикнула она, сжимая кулаки. — Просто не можете!
Шугар Бет присмотрелась повнимательнее. Ее лицо раскраснелось, брови сосредоточенно хмурились. Выражение такое, словно Шугар Бет ее предала.
Разостланная постель манила, и Шугар Бет пошла по пути наименьшего сопротивления.
— Ладно, я на твоей стороне.
Джи-джи закусила губу. Серебристые глаза загорелись тревожной надеждой.
— Правда?
— Почему нет?
— Я так и знала. Потрясающе. Теперь что?
— Хочешь коку?
— Да, мэм, если вам не слишком трудно.
Как всегда… хорошие южные манеры берут верх над рассерженным вызовом.
Шугар Бет направилась на кухню, где извлекла из холодильника две банки с кока-колой. Немного подумав, развернула гамбургер и уронила на одну из оставшихся от Таллулы тарелок веджвудского фарфора. Вспомнила было о стаканах, но решила, что гостеприимство в столь поздний час тоже имеет свои пределы.
Джи-джи потащилась за ней на кухню, но тут же присела на корточки, чтобы почесать брюшко Гордона. Тот раскинул латы и разбросал уши по линолеуму с видом полнейшего блаженства.
— У вас чудесный песик, — пробормотала она, вскочив, как только Шугар Бет поставила банки на стол. Гордон тоже оживился и принялся тереться головой о ноги девочки: самый дружелюбный бассет во всей вселенной. Джи-джи оглянулась на гостиную: — У вас здесь неплохой антиквариат.
— Принадлежал когда-то моей тете Таллуле.