Ну ты, мужик, попал…

Шторк Давид

– А почему вы все здесь такие? – участливо спросил Тёма.

– Давайте быстро зайдем внутрь – заторопилась девочка, заметив, как во всех домах одновременно начали складывать ступени. – Ночь наступает!

– И что? – не понял Тёма, подталкиваемый сзади необычно сильной рукой девочки.

– Опасно!

– Я пить хочу! – взмолился Тёма.

– Здесь жизнь – подвела Тоноль ребят к мясистому дереву и открыла срез.

– А почему именно это дерево? – немного сморщился брезгливый Гена, помня, как с этого места пила уродливая опухшая старуха.

– В других местах жизнь не такая чистая, с нечистым запахом и вкусом. Здесь – чистая – ответила девушка.

– Вы называете воду – жизнью? – не понял

Артем.

– А что это – вода? – не поняла Тоноль.

– Ну… у нас вода – вот это – Артем указал на струйку со среза, а «жизнь» – это другое понятие… – он не знал, как объяснить разницу.

– Быстрее нужно пить! – уже приказала девушка – ночь почти пришла!

Ребята не знали в чем опасность ночи, но поторопились напиться, после чего Тоноль закрыла срез, буквально затолкала ребят в хижину и свернула ступеньки. Как только закрылась дверь, вокруг наступила тьма. С разных сторон зашуршало, застекотало, зашумело. Сквозь щели в стенах были видны крупные тени странных существ, которые бродили вокруг в поисках добычи. Очень скоро, то дальше, то ближе стали раздаваться вопли умирающих жертв и рычание хищников.

– Страшное место! – поёжился Артем.

– Ночь всегда страшно – спокойно ответила девочка – поэтому все так любят Таньо.

– А кто это Таньо? – поинтересовался Гена.

– Я так и думала, что вы не совсем боги – девочка в темноте усмехнулась – Таньо светит, когда день начинается.

– А, это местное солнце – догадался Тёма. Было видно, что от девочки нет смысла скрывать кто они?

Ребята проговорили с местной девчонкой до поздней ночи, пока действие натурального энергетика не закончилось. Тоноль показала, что наушники не обязательно снимать, чтобы никто их не понимал – достаточно отключить один переключатель. Кроме того, переводчики становились невидимыми, если включить функцию невидимости.

– У нас у всех такие же. Только мы не имеем права их выключать. Наши надсмотрщики хотят всегда понимать нас. Для секретов у нас есть только ночь или время в шахте. Тогда их просто нет рядом.

У Тоноль давно уже слипались глаза, и она еле ворочала языком. Но за этот вечер друзья много узнали о месте, в которое попали. Узнали также и о том, что все в деревне мечтают о том нектаре, который они пили.

Лесной народ завоевали недавно. Сильные и туповатые ноптощи, двоих из которых видели гости, раньше не воевали. Но однажды на планете появились те, кого все называют богами – светловолосые. Они прилетели на космическом корабле на планету с уровнем развития первобытнообщинного строя. Здесь они нашли шальнов – смолу, которой все пользовались, чтобы передвигаться и поднимать дома над поверхностью для безопасности от хищников. Хищники не любят смолу и не приближаются ко всему, чем она намазана. Чем гуще слой, тем выше поднимается то, что покрыто смолой шальнов.

– Антигравитатор! – удивленно выдохнул Артем.

– Круто! – отозвался Гена.

– Вы странно употребляете это слово – заметила Тоноль – не по назначению.

– У нас на земле так говорят – признался Гена.

– Я так и думала, что вы не с Нибраго! – обрадовалась Тоноль.

– А ваши «боги» с Нибраго? – уточнил Гена.

– Да. Они так говорят. Мы теперь уже привыкли знать, что есть много других планет. Но раньше для нас это было удивительно.

«Боги» стали покупать синюю смолу, обменивая ее на старые машины. Раньше у ноптощи никто не работал на добыче смолы. Каждый брал себе немного и уходил. И никто не подозревал, что пещеры опасны для здоровья. На свежем воздухе запах смолы не был вреден. Но когда племя ноптощи стало добывать много смолы шальнов, они поняли, что ее испарения вредят здоровью. Поэтому ноптоши, взяли рабов из более слабого лесного племени огуваи, и принуждают их работать вместо себя. Ноптощи заметили, что те, кто постоянно работает в шахтах становится больным и синим, поэтому совсем перестали спускаться в шахты. За корзину со смолой рабочие получают порцию пищи на один день.

– Если бы мы могли собрать цветы ктогни⁷, перед тем, как они раскроются! – вздохнула Тоноль, тогда наши мужчины смогли бы вылечиться и сбежать отсюда домой, в лес! Но у нас в деревне не остается ни одной тико⁸, которые нам боги дали, чтобы переехать на ту сторону, пока такиши⁹ еще не прилетели и не выпили все. А когда заканчивается работа в шахте, все цветы уже выпиты и умерли. Поэтому наши мужчины тоже медленно умирают! Мы все стали таким некрасивыми и больными, что мне тяжело смотреть на нас. Ни у кого не остается сил даже голову поднять после работы. Они все только кушают то, что мы с Книабой им приготовим и падают спать. А раньше мы соревновались с такиши, кто первый выпьет сок цветков. Такиш, который не пил сок не такой быстрый, а огуваи после сока очень быстры. Поэтому мы катались на такишах когда у них не брачное время.

– А когда брачное? – прервал Артем.

– Тогда такишам нужно для еды мясо и они становятся очень опасными, все это знают – ответила Тоноль и продолжила. – Раньше все огуваи соревновались в ловкости, даже взрослые. Если бы только мы опять стали свободными!

– Но ведь если вы все сбежите, то ноптоши опять нападут и завоюют вас, разве не так? – уточнил Гена.

– Нет. Как только другие огуваи поняли, что ноптоши стали воевать, все ушли в глубокий лес. Туда наши враги боятся идти. Наши все живут на деревьях и им не нужно шальнов. Мы никогда ей не пользовались. Наши дома и так высоко и защищены от ночных хищников. Сейчас на шахтах никого новых нет. Я самая молодая, потому что родилась в неволе. Когда мою маму взяли в плен, я была у нее в животе.

– А где твоя мама теперь? – сочувственно спросил Артем.

– Вы же видели ее. Она только что ушла в другую хижину. Здесь всего две женщины, которые должны готовить еду.

Артем открыл было рот, чтобы воскликнуть «эта древняя старуха – твоя мать!?» Но на его счастье Гена опередил его вопросом.

– А почему же ваши волосы тоже синие? Вы же в деревне живете, а не в пещере?

– До обеда мы должны быть в пещере. Там мы готовим еду. Потом на тико приезжает этот отвратительный Мофотьо или Ноптольи и отвозит нас домой.

– Мофотьо это тот, который сегодня плеткой рабочего бил?

– Да, это он. Это очень злой ноптоши! Но у наших мужчин нет сил противится ему, и он всегда избивает, если кто-то приносит не полную корзину шальнов. А ее в пещерах все меньше. И сами ноптоши говорят, что наша планета меняется потому что ее кровь увозят боги. Нам всем стало тяжелее ходить, будто вся планета наша стала тяжелее. Конечно, шальнов размножается. Но ее увозят быстрее, чем наша Коньонета восстанавливает свою синюю кровь. Вот если бы мы ушли, может ноптоши побоялись бы брать шальнов, тогда может и наша Коньонета перестала бы болеть, ведь богам она не отдает свою кровь. Они не могу добывать шальнов – Тоноль уже едва ворочала языком, ее силы были на исходе.

Наконец она откинулась на стену хижины и уснула крепким сном, прямо так, сидя. Артем вздохнул:

– Бедняга! Она даже в шестнадцать как древня старуха! Но ее мать!!! Я думал этой старухе лет девяносто!

Мальчик встал, в темноте нашел единственный хижине настил, поправил лохмотья, которыми он был прикрыт, постелил сверху свою куртку и свитер, затем осторожно подошел к Тоноль, взял ее на руки и отнес на настил.

– Слышь, эта девчонка весит не больше двадцати килограммов! – шепотом констатировал он.