Ну, здравствуй, муж!

Абалова Татьяна Геннадьевна

— У меня есть вопросы, — начал Цессир.

— У нас есть вопросы, — поправила тетушка Зира и поспешно выпалила: — Что ты помнишь о своем детстве?

— Простите, а при чем тут мое детство? Я росла как все дети: играла в куклы, болела ангиной, бывало, что дралась с мальчишками…

— Видишь ли, Саша, — Гердих говорил мягко, но отчего-то создавалось впечатление, что он большой и очень мудрый змей, а Алекс — маленькая глупая обезьянка, — Источник должен был раскрыть твой дар…

— Всем раскрывает, даже в весьма запущенных случаях, — вставила свою ремарку квалонка. Цессир поморщился, недовольный тем, что его перебили.

— … но этого не произошло. Мы думаем, что твой дар кто-то намеренно запечатал. Теперь, зная историю твоей семьи, мы понимаем, что это могло произойти только на Земле. Скорее всего, в глубоком детстве, иначе ты запомнила бы…

— Это у тебя оно глубокое, — наставительно произнесла карлица, — а Алекс всего восемнадцать.

— Двадцать четыре, — уточнил Гердих, на что тетушка Зира пренебрежительно фыркнула.

— Сравнил! Свои далеко за сотню и ее даже не четвертак.

Саша их перепалку не слушала, она думала о своем.

— Так вот почему Хаюрб никак не мог добиться пробуждения дара? — проговорила она, впечатленная открытием. Подняла глаза на Гердиха, потом перевела на Зиру, Дюшу. — Значит, я не пустышка? Дар во мне есть, просто пока спит?

— Спит — это когда дар еще не созрел, — квалонка дернула плечом, — а к твоим годам он уже должен был войти в полную силу.

— То есть я сейчас как граната, у которой вырвали чеку, но взрыва не последовало?

— У нас запрещено подобное оружие, — тетушка Зира ехидно улыбнулась и вдруг выдала нечто поэтическое: — Мне больше нравится такое сравнение: ты как бутылка с игристым вином, которую надо как следует встряхнуть, чтобы пробка вылетела…

— … и к Валааху всех поубивала! — закончил Дюша общее веселье, в котором не участвовал лишь лорд Цессир.

— Есть способ «встряхнуть» меня? — Саша обратилась к самому адекватному в компании. — Я так понимаю?

— И он очень болезненный, — Гердих пытливо изучал лицо Алекс Дафой, которая только что улыбалась, а теперь в ее глазах появился страх. — Очень.

— Я могу умереть? — прошептала она, все понимая. Цессир лишь коротко кивнул.

— Я думала, мы подсунем ей Болтушку, — теперь и во взгляде карлицы поселилась тревога. — Нет?

— Нет. Болтушка вытащит на свет только мысли и переживания, до спрятанного глубоко в памяти ей не добраться.

Дюша встал, не в силах усидеть на месте.

— Вы примените «Поцелуй Валааха»?

— Да, — Цессир полез во внутренний карман и извлек склянку размером с мизинец ребенка, на один глоток. — Поэтому я попросил тебя присутствовать.

— Дюша, ты не дашь мне умереть? — голос дрожал. Саша взяла бутылочку, вытащила пробку, выполненную в виде головы лягушки. В выпученных глазах клубилась тьма. Поднесла склянку к носу — запах тоже был не из приятных. — «Так, наверное, пахнет в Аду».

Дюша сел рядом, взял ее холодные пальцы в ладонь, сжал, говоря тем: «Не бойся, я с тобой».

Алекс не стала тянуть, выспрашивая ненужные подробности. Все равно придется выпить. Надежды на то, что дар освободится сам, не было.

Бутылочка выскользнула из онемевших пальцев, и Саша упала на лежащие в беспорядке подушки.

— Подождем, — выдохнула Зира и забралась на диванчик с ногами. Цессир вышел в соседнюю комнату. Послышался чиркающий звук, и вскоре потянуло терпким дымом кьярвы.

Гердих курил редко. Как раз в такие моменты, когда он собственными руками отправлял родного ему человека в царство Валааха. Да, Александра Верхова, девочка, похищенная Хаюрбом, насильно превращенная им в наложницу и шпионку, стала главе агридской разведки родной. Цессиру-старшему было достаточно того, что ее полюбил сын. Гердих сопротивлялся, пускался на разные хитрости, даже приказывал, но Рон пошел ему наперекор, чем доказал, что в состоянии постоять за любимую. Не отступился, не польстился на родство с Элькассаром, не стал дожидаться, когда у его жены проявится дар. А теперь мальчику предстоит открыто противостоять королю, что выдержит не каждый маг.

Да, отца волновало, что Гаррон, переступив порог дворца, больше не откликался и, спроси о нем Саша, ему, главе разведки, нечего было бы сказать. Сын будто растворился в тайных переходах королевского замка — вошел в кабинет короля и больше оттуда не появился. Конечно, Элькассар мог перенести разговор с «женихом» его дочери в другое место — амулеты Ханнора ему в помощь, но король давно вернулся, а вот Рон нет.

Именно поэтому погружение Саши в Валаахову бездну было сейчас остро необходимо: обретя дар, пусть пока нестабильный, она оказалась бы в состоянии снять любую магическую пелену, увидеть то, что спрятано. Для Палача в магии нет преград: даже самое сложное нагромождение из проклятий и заговоров он легко снесет. Не распутает, применяя сложные формулы и пассы, а именно снесет. Легко. Как ветер, что поднимает в воздух опавшую листву, как волна, что уносит утлую лодчонку в море.

Сделав новую затяжку и почувствовав, как пол под ногами плывет, Гердих сел на подоконник. В распахнутое окно заглядывали звезды. Лурус спрятался за горным хребтом, посчитав свою миссию выполненной. Мысли текли медленно, как струя дыма.

Первой в длинной череде магов, которым требовалась помощь «Поцелуя Валааха», была его жена: на Цвейту навели сильнейшее проклятие. Быстро снять его не получалось, а медленно… медленно, все равно, что по кусочку сдирать кожу с живого человека. Тогда-то Гердих и решился на «Поцелуй Валааха».

Да, он выяснил, кто посчитался с ним через любимую женщину, и сумел уничтожить проклятие, но Цвейта не простила. Его жена сумела вернуться из владений Валааха, но нижний мир навсегда поселился в ней. Она изо дня в день переживала его ужасы.

— Я уезжаю. Туда, где зимой и летом на скалах лежит лед. Туда, где мою кожу не опалят даже воспоминания о пекле. Прощай!

Бедняга Рон решил, что родители никогда не любили друг друга, поэтому мама бросила его с отцом. Знал бы, что всему виной он, Гердих. Надо было найти иной способ, пусть более растянутый во времени, но… Но лорд Цессир был молод и самонадеян.