Ну, здравствуй, муж!
Шрифт:
— Вы ошибаетесь! У меня нет никаких претензий к королю! Зачем мне ему противостоять? Я вообще родом не отсюда!
Вторая рука Магии легла на плечи Алекс и потянула за собой в воду. Александра Верхова, думая, что ее хотят утопить, раз она отказала заговорщикам, взвизгнула и попыталась отбиться — но как оттолкнуть бесплотную Тень? Еще и Дюша, враз утратив изящные манеры, сделал подсечку, и Саша кубарем полетела в воду.
«Смерть все-таки забрала меня!»
Единственное, что сейчас испытывала «утопленница», которую собственный вес тянул на дно омута — это всепоглощающее сожаление, что она так и не увиделась с Гарроном.
Глава 35. Чужая память
Перестав бороться, чувствуя, что усилия ни к чему не приводят — ее тянет в бездну, словно пудовую гирю, Саша закрыла глаза и позволила себе мысленно попрощаться с мужем. Она возбудила в памяти лицо с задранной вверх бровью, улыбку — сейчас грустную, говорящую «Ну что же ты так неосторожно?!», и глаза, в которых плескалась любовь…
— Пьем за патриарха рода — лорда Сандра Вейховена! — донеслось откуда-то из толщи воды. Звук был искаженный, но вполне понятный. Темнота начала расступаться, и перед Сашей открылась огромная зала, полная гостей. Свет десятка люстр отражался в хрустальной посуде, на огромных столах в кубках искрилось красное вино, на блюдах замерли выполненные изо льда огромные фигуры льва и лебедя, которые своими гранями тоже добавляли праздничного блеска. Не уступали лучам Тариллы в самый знойный день и драгоценности на дамах и их кавалерах.
А запах! Какой же в помещении царил чудесный запах! Гирлянды с цветами увивали колонны, которые поддерживали высокий искусно разрисованный свод, где опять-таки мирно сосуществовали изображения лебедей и львов.
Саша, запоздало сообразив, что не только слышит, видит, но и чувствует смешивающиеся ароматы цветов и яств, схватилась за горло, но вскоре поняла, что странным образом дышит в воде, которая невидимой преградой отделяла ее от пирующих гостей.
На постаменте в глубине залы громоздился еще один стол. Там, в кресле, больше похожем на трон, восседал (именно так!) тот самый патриарх, которого сейчас чествовали — крепкий еще старик, чья седая грива делала его похожим на заматеревшего льва. Рядом — по правую руку, в не менее грандиозном кресле умостился, судя по всему, его сын и наследник — грива была так же густа, но без явных следов седины. По левую руку от лорда Вейховена царственной улыбкой одаривала гостей его супруга. В ней возраст угадывался лишь по светящимся мудростью глазам.
Кубки взметнулись ввысь, лорд ответил своим. Колыхнулось вино, но не перелилось через край.
Только успели осушить бокалы, как за креслом патриарха появилась фигура слуги. Он наклонился, заставляя лорда Вейховена и его сына повернуть головы. После ожидаемого всеми известия (это было заметно по радостным лицам гостей), молодой лорд соскочил, с грохотом опрокидывая тяжелое кресло, на что его отец рассмеялся густым басом. Лихо подкрутив ус, намоченный в вине, он оглядел замерших в предвкушении гостей.
— У нас есть еще один повод прокричать «Слава!» — произнес патриарх, поднимаясь с места. — Только что у моего сына родился девятый ребенок! Девочка!
Супруга лорда Вейховена ахнула и прижала платок к лицу, пряча от гостей слезы счастья.
— Да будут они с матерью здоровы!
— Счастья малютке!
— С преумноженным богатством рода!
— Слава! Слава! Слава!
Счастливый отец малышки порывисто поднял налитый до краев кубок.
— Выпьем за новорожденную леди Алекс Вейховен!
— Слава! Слава! Слава!
— Пойду посмотрю, как там Вайда и малышка, — спустя час супруга патриарха положила ладонь на его предплечье. — Ты справишься без меня?
Тот ласково мазнул взглядом по прекрасному лицу.
— Иди. Не буду тебя мучить.
Она поднялась и, быстро наклонившись, в знак благодарности подарила мужу легкий поцелуй. Тот усмехнулся в пышные усы.
Мало кто из гостей заметил отсутствие леди Вейховен — все внимание переключилось на праздничное представление. Танец одетых лебедями танцовщиц и их партнеров, изображающих благородных львов, сопровождался пением сладкоголосого хора из Шаму.
— Ох, госпожа! — у дверей в покои, откуда слышался плач малютки и незатихающие стоны роженицы, вытирала слезы верная служанка. — У нас беда!
— Что такое, Ласси? — сердце в испуге сжалось.
— У леди Вайды открылось кровотечение! — надежда на благополучный исход погасла, когда Ласси тихо добавила: — Лекарь сказал, что он бессилен. Без рода Оживляющих ее часы сочтены.
Леди Вейховен, гася крик, прижала ладонь ко рту.
— Старый король слаб, на него надеяться нельзя, — ее голос звучал надрывно.
— Тогда, может быть, принц?
— В последнее время между нашими семьями напряжение…
— Мы все равно отправили во дворец посыльного.
— Почему же не порталом?! — леди Вейховен вытащила из-за ворота амулет перемещения. — Мой супруг как чувствовал, обязал носить его с собой.
Малышка заплакала еще громче. Встревоженная леди Вейховен распахнула двери и ужаснулась. Простыни, на которых лежала бедная Вайда, потемныли от крови. Кругом валялись такие же красные тряпки, на полу лужи воды, а лекарь, потный то ли от страха, то ли от приложенных сил, в изнеможении привалился к кровати. Выли от безысходности повитухи, и совершенно никого рядом с новорожденной девочкой. О ней будто забыли.
— Мама, — прошептала белыми губами Вайда. У нее не было сил даже на то, чтобы протянуть вошедшей руку.
— Я сейчас, деточка, — леди Вейховен кинулась к кровати, сжала ладонь снохи, почувствовав в ответ слишком слабый отклик, — я сама пойду за принцем. Если надо, я притащу короля, но ты будешь жить!
— Позаботьтесь об Алекс…
Свекровь повернула голову к затихшей вдруг девочке и, увидев, что та распеленалась, подхватила малышку на руки. Оставив умирающую на попечение поднявшегося лекаря, открыла соседнюю дверь, за которой была приготовлена комната для новорожденной.
— Где все?!
Детская оказалась пуста. Такую безответственность хозяйка замка не простит. Нерадивые служанки получат по заслугам, но не теперь. Сейчас главным было передать девочку в заботливые руки. Схватив теплое одеяло из стопки приготовленных, леди Вейховен толкнула вторую дверь, ведущую в коридор, и замерла — Ласси лежала на пороге с перерезанным горлом.
В комнате роженицы, которую леди Вейховен только что покинула, человек в театральном костюме льва убивал лекаря. Тот визжал, безуспешно пытаясь уползти от нападающего. Повитухи лежали ничком у кровати, а у еще дышащей Вайды был вспорот живот. Хозяин короткого меча вытирал с него кровь детской пеленкой.