Ну здравствуй, муж!
Шрифт:
Саша долго плакала, потом всхлипывала во сне, ворочалась с боку на бок, пихала пса ногами, гоня его с постели прочь. А он не уходил. Знал, что теперь у Шаши остался он один.
Только через сутки танцовщица покинула кровать. Тщательно накрасившись и приказав псу ждать, она скрылась за калиткой. Куда уходила Шаша, Гаррон узнал от служанки, которая сначала долго кричала, испугавшись нового постояльца, а когда вернулась хозяйка, все-таки согласилась слезть с забора. Рон как истинный мужчина защищал свой дом и свою женщину.
– Вы
– Да. Успокаивает одно – у нас опять есть деньги. Его Величество щедр.
Проклятый перец помешал учуять запах чужого человека, но, когда жаркое съели и помыли посуду, Гаррон весьма тщательно обнюхал башмаки Шаши и ее одежду. И пришел к неприятному выводу: она не только находилась рядом с мужчиной, но тот ее еще и лапал. Синяки на запястьях, которые пес увидел вечером, заставили пожелать королю песков смерти.
«Я его сам убью, клянусь!»
Через несколько дней, когда Шаша, раздевшись до пояса, умывалась на улице, из дома послышался страшный грохот. Танцовщица в недоумении посмотрела на пса, стыдливо закапывающего под деревом отходы жизнедеятельности, потом поспешно накинула халат и схватила плошку на длинной ручке, с помощью которой гасила пламя в светильниках. Рон оскалил зубы, приготовившись нападать.
Послышались тяжелые шаги, и на крыльцо вывалился человек в окровавленных одеждах.
– Дани? – еще не веря, что перед ней лицом вниз лежит тот, кто уже должен был вдыхать запах родины, Шаша упала на колени и с трудом перевернула мужчину. На его губах пузырилась кровь. – Дани?! Боже, ты ранен?!
Саша отбросила плошку и принялась лихорадочно задирать рубашку, на которой пятно крови все ширилось и ширилось.
– Ты ошиблась… Она не хотела домой, – прошептал он, сглатывая кровь. – Мария хотела стать первой женой Вари-дага. Нужно спасаться… Он скоро будет здесь…
– Дани, не умирай!!! – взвизгнула Саша, когда ее друг закрыл глаза.
Он с трудом разлепил веки, поднял руку, погладил по щеке, оставляя на ней кровавый след.
– Он расскажет королю. Беги…
Шаша запечатала ладонями рот, и крик, что рвался из нее, не был услышан соседями.
Рон вцепился зубами в ее халат и потянул.
«Спасаться! Она должна спасаться! Времени нет!»
И ни разу в его собачьем мозгу не мелькнула мысль, что все оборачивается к лучшему: за деятельность, идущую во вред государству, Хаюрб наверняка казнит свою танцовщицу, и он, Гаррон, лорд Цессир из рода Меняющих лики, вновь станет свободным. Останется дело за немногим: отыскать побрякушку, которую никто в Хаюрбате не признает как драгоценный строн.
***
– Сесилия, это я, Шаша!
В двери на уровне глаз открылась щель, и через нее было видно, что за спиной хозяйки горит довольно яркий свет.
– Я не узнаю тебя, деточка, – произнес приятный женский голос.
– А так? – Шаша сбросила с головы капюшон и натянула парик с золотыми змейками.
– Пресветлая Афарика, что с тобой случилось?
Гаррон, находясь на поводке и поскуливая от волнения за хозяйку, затих. «Пресветлая Афарика?! Неужели артефакторша из наших, агридских!»
– Можно, я войду с собакой? – дверь открылась, и женщина в аккуратном переднике со множеством карманов с удивлением уставилась на пса. Шаша кусала губы, ей хотелось поскорее скрыться в доме. – Он спокойный!
Гаррон постарался сделать милую морду. Подвигал бровями. Высунул язык.
Ему понравилась Сесилия. Он прямо-таки чуял, что она самая настоящая агридка. Высокий лоб, умные глаза, светлые волосы, заколотые вроде бы небрежно, но не оставляющие впечатления «вороньего гнезда». Такую трудно представить болтающей с кумушками. По торчащим из карманов передника предметам можно было легко догадаться, что хозяйка дома большая рукодельница, старающаяся не терять ни минуты.
– Впервые за все годы пребывания в Хаюрбате вижу собаку, – Сесилия отступила, впуская нежданных гостей. Она провела их в комнату, мало похожую на жилую.
Сердце Цессира возрадовалось. Он будто очутился на родине, в одной из мастерских друзей, которые создают артефакты, наполненные магией рода. Бочка в углу – в подобные в Агриде смывают остатки волшбы, на столах заготовки для амулетов, различные инструменты – линейки, ножи, даже пила, по стенам развешаны куски кожи и разноцветные парики – братья того, что сейчас лежал на коленях танцовщицы, на полках банки с мазями и притирками, небольшой очаг с котелками и тиглями. По углам сундуки с наваленными на них ворохами ткани.
Пес громко чихнул, заставив артефакторшу вздрогнуть. Уж очень сильно несло из бочки, где плавали ошметки магии. Острый запах, можно сказать, разъедал нос.
«Как же давно она не меняла воду?» – Гаррон точно знал, в их лаборатории слуги выносили бочку к реке Сытой минимум раз в неделю.
– Мы нашли Рона в песках близ оазиса Вари-дага, – Шаша сказала и только потом подумала, что не стоило произносить имя хаюрдага, который теперь наверняка за ней охотится. – Пес умирал от обезвоживания… Ну, я и пожалела.
– Давай сейчас не о нем. Расскажи, что с тобой случилось. На тебе лица нет.
– Как вы правы! Лица действительно нет, – пальцы Шаши нервно мяли черные волосы парика. Звенели змейки-амулеты. – Остаться без грима самая лучшая защита. Люди никогда не видели моего настоящего лица, и даже личная служанка сейчас не признала бы меня.
Ее рассказ был недолгим, но произвел на Сесилию сильное впечатление. Она даже поднялась и бесцельно закружилась по комнате. Волнение не давало оставаться на месте. Опомнившись, артефакторша вернулась на низенькую скамеечку, сдвинула ее так, чтобы оказаться напротив стула своей гостьи.