Ну, здравствуй, перестройка!
Шрифт:
— Штыба Толя, — представляюсь я.
— Толя, привет! — говорит мне ещё одна моя знакомая — Оксаночка, подошедшая неожиданно сзади. — Дочка всё тебя вспоминает, и даже скучает, а я ведь не спросила, в какой общаге ты живёшь. Помню только в зональной комсомольской школе учишься. Моя мама в гости тебя приглашает.
— Толя, привет! — кричит мне ещё один мой знакомый, победитель краевой олимпиады по физике, вроде как Артём.
Вот так встречи! Да тут одни мои знакомые собрались, походу!
Машу и ему рукой.
—
— Почему бы и нет! Часть лета у меня пока свободна! — важно отвечаю я.
— Ха-ха! А чем ещё думаете заниматься летом? — смеется мужик.
— Меня пригласили на сборы в Ленинград, для отбора в сборную страну на чемпионат Европы по боксу, я ведь ещё чемпион СССР этого года, потом будет фестиваль молодежи и студентов в Москве, меня ЦК ВЛКСМ выдвинул ещё зимой туда, ну и местная комсомольская организация поддержала, потом я веду кружок танцев молодёжных,тоже просят организовать десяток занятий, — с удовольствием хвастаюсь я.
Не перед мужиком, конечно! Прямо сейчас меня слушают и тайком разглядывают друг дружку стоящие рядом Даша и Оксана. И ещё несколько девчат побойчее, из школьниц, тоже прислушиваются к разговору.
Глава 26
Глава 26
Однако! — только и смог произнести Гобрань. — А зачем вам бокс?
Смотрю в изумлении на препода.
— Я подумаю, Николай Александрович, — мудро не стал вступать в дискуссию я.
Народ всё прибывал и прибывал, причем это были, в основном, стршеклассники. Перед входом в университет кучковались группки школьников и этих как их там… Швондеров. Тьфу, зондеров. Выдумали же слово. Кто-то играл на гитаре, пели песни, смеялись, шутили. Атмосфера была дружеская, и я расслабился.
Количество автобусов удвоилось, и вскоре дали команду рассаживаться по местам. Никаких распоряжений насчет того, кому куда садиться, не было, и я залез в ближайший автобус, куда таскал книги. Там в первом ряду на сиденье уже куковала моя сумка, надо сказать, набитая битком. Я в тайгу в своё время меньше вещей брал, чем в этот лагерь. Ставлю сумку на верхнюю полку, с трудом запихивая её туда, и сажусь. Прислонился к окну и, вроде как, немного задремал под шумный гомон школьников.
— Это наше место, — услышал я голос девчонки, с совершенно детскими косичками, стоящей напротив меня.
— Билет покажи! И почему ты о себе говоришь во множественном числе! Ты что, королева какая? — открыл один глаз я.
— Я тут всегда езжу! А водитель — мой папа! Он мне разрешил тут сидеть! И ничего я не королева, я Оля Графова,
— Из графьёв значит, — не обдумав мысль про отца, сказанул я, не думая вставать, ведь у меня в сумке бутылки вина, буду перетаскивать — зазвенят.
— Слышь, умник, место освободи, — прогудел шоферюга со своего водительского кресла.
Уп-с, он тоже Графов, неудобно, впрочем, вставать не собираюсь.
— Девочка, иди лесом, или садись рядом со мной, я точно никуда не пойду, — закрываю глаз я.
— Сейчас полетишь! — угрожает водила.
— Жду! — резюмирую я, не открывая глаз.
Внезапно меня с силой дергают за руку, от чего я не только просыпаюсь, но и почти перелетаю через поручень первого сиденья в проход. Мужик сказал, мужик сделал! Шоферюга, огромный, с моего батю ростом, перешёл от слов к делу.
— Так! Это что тут происходит? — обратилась к нам ко всем женщина лет сорока, которой фигура водилы закрыла проход.
— Не знаю, вот сначала девочка хотела меня выгнать с места, а потом этот дядя на меня напал, — вырываю кисть своей руки в сторону большого пальца мужика.
— Что вы себе позволяете, мужчина! Не сметь трогать детей! — заводится вовремя подошедшая тётка. — Милицию вызвать? Так вон они стоят!
— Кто дети? Это здоровый лоб занял место моей дочки, я всегда её там вожу! Любит она на дорогу смотреть, — уже не лезет ко мне мужик, а оправдывается.
Вот что значит правильно наехать, правда, стояли там гаишники, а не милиция, очевидно, планировали сопровождать нас. Для мужика почему-то это неприятно. Ха. Да он бухал вчера!
— Да он пил вчера, от него алкоголем несет, — сказал я и только потом понял, что сглупил.
Секундой позже, но рот успел открыться раньше. Если он трезвый — я в минусе, как несправедливо обвиняющий, а если с похмела, то снимут его с маршрута и кто нас повезёт? Тетка уже призывно машет гайцам. Да, все верно. Моментом сникший мужик что-то растерянно лопочет, пытается отозвать гайца в сторону, тот под взорами трехсот человек никуда не идёт, конечно.
— Автобус пока никуда не едет, ждём замену водителя, — заскочил в автобус молодой зондер.
— Ты! Ты! — возмущённо шипит на меня Графова.
— Отвали от меня, психическая, — вяло прошу я, ибо ситуация развернулась так, как я не планировал.
Выехали на полчаса позже, а около меня уселся толстый, неопрятный парень с большим пакетом, доверху набитым булками, и двумя сумками. Сначала он попытался закинуть одну из сумок наверх, но там уже занято, внимательно оглядев меня, возмущаться не стал, а поставил, как и все остальные, свои вещи в проход. Умный мальчик. Других тут и быть не должно. А я ещё и сел не в тот автобус. Сам же загружал багажное отделение книгами и прочей ерундой, вроде настоящего самовара. Мог бы просчитать, что вещи девать некуда будет пассажирам.