Нукенин
Шрифт:
— Кто тебя сюда пропустил?
Как из-за моей спины вышел его братец, так Эй сразу сел обратно.
— А, ясно, — выдал Райкаге. — Что у тебя за новость, ублюдок?
— Портовый город…
— Разрушен белыми Зецу, — перебил Райкаге. — Что-то поновее есть? Ты реально думаешь, что наша разведка работает так же, как в вашей стране?
— В какой-стране? — я наклонил голову.
— А, ну да, я имел ввиду страну Огня, — криво ухмыльнулся Эй. — Так что, есть причины, по которым мне не выбросить тебя за деревню в лапы армии Акацки?
— Я знаю способности белого
Райкаге заинтересованно подался вперед.
— Ну что же, давай.
— Честное слово, — бросил я. — Дай мне слово, что впустишь в деревню моих людей с оружием и не выбросишь нас отсюда вплоть до конца этой битвы. Ну и, разумеется, не убьешь нас, не искалечишь и прочее.
— Да без проблем. Даю слово.
Я перегнулся через стол и начал рассказ. Всех способностей я ему, разумеется, не выдам.
*
Даже зная, что в местном лесу может быть по пять противников на квадратный метр, я чувствовал себя здесь гораздо спокойнее, чем на той каменистой долине — зеленая тьма вновь приняла меня в свои объятья, словно мать, которой у меня никогда не было.
Коршуны Молний должны быть близко. Они живут в основном в скалах, хотя их мелкие собратья и живут в лесах. Видимо, для них высоко расположенные гнезда важнее, чем лесная гуща.
В какой-то момент, мое путешествие быстрой рысцой (что уже была привычнее ходьбы), превратилось в бешеный бег — сверху послышался птичий свист. Огромные крылья закрывали тонкую луну с каждым взмахом. Я знал, что стал целью. Нечасто в последнее время я становился жертвой, но это чувство ни с чем не спутаешь.
Мой бег продолжался около часа и за это время коршун не отступил ни на шаг — так и остался в небе надо мной.
Но все прекратилось с моим выходом на поляну — птица сорвалась на меня сверху. Мгновенно откатываясь в сторону, я получил кончиками перьев по лицу, но и не покачнулся от этого. Прежде, чем коршун вновь поднялся в воздух, я успел оценить его размеры. Да… Я ожидал этого, но все равно впечатляет — эта животина огромна — если схватит, то без проблем сможет утащить в небо.
Я попытался сбить его из лука, но точно попасть не смог, а от стрел, что летели сбоку он отклонялся быстрее любой птицы, будто чувствуя, куда они должны попасть.
Еще одно пике — коршун летел прямо мне в лицо. Пришлось прыгнуть руками вперед. Когти прошли у меня по затылку, взъерошив волосы и я оказался за спиной птицы, чем поспешил воспользоваться, прыгая на гладкие перья, цепляясь за них и заставляя коршуна свистеть. Тот расправил крылья и в этот момент я прыгнул, обрушиваясь на крыло, что как раз поднималось вверх.
Полые кости птицы захрустели, а к перелому я добавил локоть, что продолжал обрушивать на крыло удары. Осколки костей, видимо, раздирали его мышцы изнутри. Я отпустил коршуна и упал на землю, едва он взмахнул крыльями из последних сил. Он слегка оторвался от земли, унося себя в сторону.
Птица горела жаждой крови, бросаясь на меня, помогая себе одним крылом. Тяжелый клюв, опускаясь на меня, лег в ладони. Спину неприятно сдавило, но сравнивая эту птицу с Каем, я бы обидел последнего.
Сверху уже слышался свист его собратьев, но я был слишком сосредоточен на враге, чтоб думать о чем-то еще. Держась за мягкую плоть, я одним движением запрыгнул коршуну на спину. Мои ладони крепко обхватили его шею и я, игнорируя его крики, движения головой и лопочущее крыло, упер ему в шею колено, потянув на себя.
Первые коршуны уже опустились на поляну, но ни один из них и не дернулся, чтоб помочь собрату.
Голова противника опрокинулась и я заглянул в его глубокие черные глаза, что до сих пор видели меня жертвой, глядя на меня с презрением, словно на гусеницу, что никогда не станет бабочкой. Мои руки, подчиняясь порыву ненависти, дернули на себя. Позвонки треснули у меня под коленом, я увидел как черные глаза затуманиваются и обрушился на землю вместе с огромной тушей птицы.
Молчание окружившей меня стаи было мне ответом.
— Я пришел учиться! — уверенно крикнул я.
Среди группы коршунов было видно какое-то волнение — все отступили от меня назад. Не успел я и вздохнуть, как посреди поляны приземлилась огромная птица серовато-бурого цвета. Если все коршуны вокруг метра по четыре ростом, то этот метров семь — пришлось задирать голову, как будто я хотел на звезды посмотреть.
Только в этот момент я понял, что все еще стою на шее мертвого коршуна. Немного помозговав, я решил не двигаться — просто опустился на корточки, став похожим на кота.
— Как ты убил Тэко? — послышалось со стороны этого переростка. — Уже двадцать лет, ни один из приходящих сюда даже первого его удара не переживал.
— Спроси это у своих. Они все видели.
Птица предо мной посмотрела на неестественно искривленную шею мертвого коршуна, на его перебитое крыло и не увидев ни единой открытой раны, выдала:
— Значит, земляной эмпат? Никогда не видел вас вживую.
— Я учиться пришел, — напомнил я о себе.
— Ты пришел не учиться, а научиться, — ответил мне, по-видимому, старейшина. — Уходи.
— Но в чем разница? — перебил я.
— Уходи! — повысил голос коршун. — Если завтра ты еще будешь в этом лесу, за тобой придет мое племя.
Через секунду поляна опустела. Остался только я, вместе со стынущим трупом и невеселыми мыслями.
*
Каждый вечер я поднимаюсь на скалы и глядя вниз, вижу простирающееся на сотни метров белое море. Зецу с каждым днем становится больше и это не иллюзия.
Быть может, будь мы в стране Огня, катонщики могли бы поливать эту армию огнем круглые сутки и избавиться от нее достаточно быстро, а так нам лишь приходится сбивать ползущих наверх без энтузиазма нападающих и ждать помощи от других деревень. Благо, у Райкаге есть мозг и запросы были отправлены вместе с разведчиками еще во время нападения на Портовый город, так что шанс, что их перехватят, весьма низок — разведчики идут не только лично, а и отправляют ястребов с письмами. А из этой деревни мы бы ястребов отправить не смогли, так что спасибо мозговитой системе Облака.