Нулёвка

Минин Андрей

Путь выдался не из приятных. Мелкий снежок, ветер, сопли... Бррррр... Все уставшие, мы брели по направлению к городу, надеясь получить вскоре горячую похлёбку на курином бульоне и смачный шмат мяса! А можно и целого кабанчика в яблоках, запечённого на вертеле, в потёках жира. Или жаркое, истекающее соком, с гарнирчиком из овощей. Ну и воображение у меня! Весь слюной изошёл. А может печёночный торт?

Наконец – то! Углядел я стены, за всё более сильными порывами ветра со снегом. Ао приходилось нести на руках. Как принцессу. Устала бедняжка. Сундук передал Серёге с наказом:

–

Береги пуще своей жизни! – Напутствовал я. – Он, кажется, воспринял это как шутку. А я ведь серьёзно!

Бамс. Бамс. БАМС!!! Стучали мы в ворота, пока молодой паренёк сверху не проснулся, протерев глаза, и спустился, соизволив открыть окошко. Спал зараза!!! А мы тут мёрзнем!

– Кто такие? – Еле разлепил он глаза. Из носа торчала сопля! Фу!

– Военнослужащие в увольнении. Нас пират подбил недалеко отсюда, – стал пояснять Миша, видя моё желание заехать парню сапогом в лицо. А потом ещё и ещё! И ещё!

Проверив наши браслеты, он отворил. Город был мрачный. Не слышалось криков детей или пение девушек у колодца. Везде мрак и запустение. Нищие тянули руку...

– Как то у вас тут... – не мог я подобрать слов.

– Шахты затопило и обрушило, – кивнул горе войн. Наш хозяин – боярин Путивильский плюнул на нас. У него помимо этого города есть прииск и Путивиль, что стоит на важном тракте. Все разбегаются, ища лучшую долю. Работы нет, и не предвидится. – Не рентабельно, – еле выговорил он незнакомое слово.

– Спасибо, – кивнул я, кинув ему мелкую монету.

Забегаловка средней паршивости, могла предложить нам лишь гороховую кашу и морс. Спасибо и на этом, бурчал я, гоняя клопов на скрипучей кровати в обнимку с Аотииль.

– Спи спокойно. Не дам тебя покусать – малышка, – подул я ей в ушко.

– Хорош! Очень хорош, – кивал я, рассматривая новенький, со стапелей кораблик, что построили местные для Боярина, но тот не стал брать. Цена показалось ему завышенной, а другого покупателя найти не удавалось. Кинул их! Корабль специфический. Нет! Он бы конечно нашел хозяина, но как только шахты загнулись, это стало не так очевидно. Вот и стоял он – неприкаянный. Денег у народа не было. Дожидался меня...

– По рукам! – Скрепил я сделку, взяв его по себестоимости. Назвал – ‘Отмщение’.

– Будет теперь чем огрызаться, – восхищённо цокал Сергей. – Да! На нём была как пушка, так и трюм. Кораблик, можно сказать боевой купец. Странное сочетание для этого времени. Здесь ты или купец или вояка! Я по серединке...

Дед Мазай с командой матросов водил экскурсию. Это они его построили. Раздали долги и ко мне на работу. Спаянная команда специалистов, что будет теперь возить меня по всей Империи. И с Хабаровском торговать! Не надо больше самому заморачиваться. По рекомендациям набрал ещё сотню работников с семьями. Швеи, гончары, кузнец с учеником и крестьяне. Работу им найду. Может летающих китов строить?

Дирижабль – больше старого, всех вместил. Полетим с комфортом. Каюта у меня, как у адмирала. А кровать, какая широченная! Можно гарем заводить. Штук пять жён влезет, покосился я на перебирающую нижнее бельё Ао. Бесстыдница.

– Убираемся отсюда! – дал я команду деду. С большой скоростью

мы покидали умирающий Шахтёровск.

Если в районе Староместа было просто холодно и чуть снежно, то в Черняево была зима. Замело всё! Снегу навалило по пояс. Приземлившись – первое, что я увидел это целую череду снеговиков. От дока до дома. У одного морковь в носу, у другого зубы из редиски. Третий, так совсем страшилище. Наткнёшься ночью – примешь за мертвяка! Талант лепил!

Рядом с теплицами стояла горка, которую поливали дети постарше. Скоро кататься будем!!! А чего? Мне четырнадцать. Иногда хочется... Все мужики дети! И в тридцать. И в пятьдесят.

На пороге меня встретил Аркадий Иванович, с бумагами в руках:

– Рад видеть вас дома господин Хан.

– И тебе не хворать. Что за бумажки, – кивнул я на его руки.

– Пока вас не было, вестовой приходил. Занёс подтверждение, что вам присвоили медный пояс. Вот! – Дал он их мне, – сияет, как начищенный пятак! Служить поясу, не то же самое что смерду одарённому.

Чудно, чудно. Всматривался я в сложный вензель на бумагах. В голове мысли так и зароились. Идея, всплывала одна за другой! Развернусь же я сейчас! Ферма – это только начало.

Оповещение об этом пришло ещё в полёте, но прочувствовал ситуацию я сейчас. Без бумажки – ты букашка! София, наобнимавшись с мужем, с негативом посматривала на Ао, что игралась в снежки с детьми. Шубка у неё короткая была. Попку видно.

– А можно ушки потрогать, – спросила кроха, полными непролитых слёз глазами. Как тут ей откажешь? Выстроилась очередь...

Пока все обнимались, знакомились и устраивались, меня ввели в курс дел. Ничего требующего внимания не произошло. Завтра в часть – сотнику доложусь и к тренировкам приступлю.

Мужики мои на поправку идут ходко, месяц, два и в поход пойдём. Зимой – то конечно это не принято, все по казармам сидят, да снег убирают, но мы не все. Самое оно будет под новый год травки собирать – вечнозеленые, под снегом. Силушку наберут! Может, и Деда Мороза встретим!

Некоторые считают его легендой! Мифом! Но, раньше и в русалок не верили. И в эльфов с гномами. Чем, чёрт не шутит?

– А какие у него конфеты должны быть, – причмокнул я, закатив глаза.

Решив отблагодарить своих работников, на выходных затеял праздник! Съездил с Мазаем в Хабаровск, выписав гусляров, циркачей, иллюзионистов и местную звезду. Певца – что поёт о родных краях, дружбе, любви и верности. Слышал краем уха его концерт, но тогда было не до того. Денег, было, не жаль. Я хоть и бережливый, но не жмот. Они заслужили! Пусть порадуются!

Вышло шикарно! Иллюзионист отработал каждую копейку! Везде снег стоит, а у нас бабочки разноцветные летают, крылышкам машут и на носы садятся. Скульптур ледяных наделали, подсветив изнутри зелёным, жёлтым и оранжевым. Олени, мишки, зайцы. Карета Золушки, которая была всегда занята. Там целовались парочки. Репу заколдовали так, что она летала над головами людей, дразня, и тем, кто успел подпрыгнуть и откусить от неё кусок, в руку падал серебряный! Весь посёлок сбежался. Даже беззубый дед, что вечно хает молодёжь, сидя на лавочке у своего дома.