Нулевой пациент. Книга Первая
Шрифт:
– Ты не один?
– Когда ты позвонил, я уже назначил свидание одной милой особе, с которой ты знаком, - прохладно отреагировал Мун.
– Она в дамской комнате. Придет, я отправлю ее в номер. И потом присоединюсь.
– Ты неисправим.
– Как и ты. Мы тяжело и много работаем. Имеем полное право от души отдохнуть. Тем более, если молодое тело само идет к тебе в руки.
Официант принес чай, избавив Астера от необходимости отвечать.
– Нам надо понять, как действовать дальше.
– Для начала перестрой мою лабораторию. А потом пару лет я буду восстанавливать наработки.
– У тебя есть мысли, кто мог взорвать ее?
Мун искренне удивился.
– Я думал, проблема в неисправности проводки, и уже мечтал посмотреть на то, как ты будешь разносить электросетевую
– «Тревербергстрах» так просто не сдадутся. Они запустили расследование, а я провел свое. Независимое. Проводка не при чем. Кто-то выключил оборудование. Пришел и выключил. И поэтому скачок напряжения на электростанции поджег наш трансформатор, а он в свою очередь запустил цепную реакцию. Я сдуру написал правду в документах, и указал там именно то оборудование, которое мы ставили для защиты своих систем. А оно ни при каких условиях не дает такой погрешности. Поэтому факт его отключения оказался на поверхности. И кто-то из работников пожарно-технической экспертизы обратил на это внимание.
– А первого ты подкупил?
Астер пожал плечами.
– Нет, я думал, дело действительно в проводке.
– Милый, так где, говоришь… ой.
Узнав голос, Дональд медленно повернул голову и посмотрел на ординатора Гекату Штиль, облаченную в полупрозрачное платье. Женщина уложила волосы в соответствии с последними трендами моды, соорудила подходящий макияж, и выглядела то ли как дорогая проститутка, то ли как модель с обложки.
– Врачей в больнице тебе мало, и ты взялась за сотрудников лаборатории?
– Это ревность?
– кокетливо поинтересовалась Геката, наклонившись к Муну, чтобы забрать сумочку.
Тот следил за сценой с призрачной улыбкой.
– Я просто удивлен. Когда ты все успеваешь?
– Я молода и полна сил. Оскар, так где тебя ждать?
– Пятый номер, - Мун достал из внутреннего кармана пиджака ключи.
– Я скоро приду. Будь готова.
– Я всегда готова. И нечего на меня так смотреть, доктор Астер. У меня выходной!
Дональд не ответил, посмотрел на Муна. Улыбнулся. И где были его мозги, когда он позволил Гекате Штиль оказаться в его постели? Он легко относился к сексу, но не любил, когда сам становился лишь одним из многих.
17.00 11 мая 1967 года
Госпиталь имени Люси Тревер
К себе Дональд Астер вернулся в несколько подорванном состоянии. Мысли разбегались, и сосредоточиться на делах не получалось, пожалуй, впервые в жизни. Врач сел за стол, с тоской посмотрел на огромную груду писем и документов, которую образовала секретарша, сдвинул ее в сторону и достал сигареты. Пепельница стояла тут же. Как хорошо, когда не нужно делать лишних движений. Дональд закурил, подумал о том, что не отказался бы от «травки», чтобы снять напряжение, и с тоской посмотрел в окно. Он не понимал, почему так эмоционально отреагировал на тот факт, что Геката с легкостью переключилась на другого, что этот другой - Мун. Он повысил ее, сделав заместителем Офелии Лоусон, но в итоге получил только претензии: «Тут столько бумаг, тут одна бюрократия, эта сучка Лоусон почти перестала брать меня на операции, этот гад Генри Аркенсон вообще меня на дух не переносит, это дискриминация». Некоторое время назад пришлось ее поставить на место и пригрозить исключением из ординатуры. Штиль присмирела, но, как выяснилось, ненадолго. Просто искала обходные пути. Астер не понимал, что происходит, но нутром чуял, что от этой женщины не стоит ждать ничего хорошего. Она готова положить все на кон, если речь шла про карьеру. Куда она метит? Вытеснить Офелию? Ей до Лоусон как до Японии пешком задом наперед. Штиль становилась крепким хирургом. Но крепкие хирурги не совершают прорывов. Крепкие хирурги - работяги, которые нужны, и без которых рухнет вся система здравоохранения.
Их место - на вторых ролях и на рядовых операциях. Ради Лоусон же в Треверберг приезжали со всего мира. Ради Лоусон и Аркенсона. Отделение торакальной хирургии на сорок три процента было загружено платными пациентами. А чеки администрация Астера выставляла
Врачи трудились над проблемой пересадки сердца. И Астер был уверен, совсем скоро он сможет заявить на весь мир, что его больница специализируется в том числе на пересадке. Первая в мире. Пока Демихов тренируется на собаках, а Джеймс Харди пересаживает сердца шимпанзе человеку, Лоусон и Аркенсон готовились к полноценной пересадке.
В этом ключе Штиль - не тот винтик, который стоит ценить. Ее легко заменить. Дональд посмотрел на документы. Он был уверен, что как минимум пятая часть этих бумаг - заявления от потенциальных ординаторов и интернов. Все хотят работать с доктором Офелией Лоусон.
Телефон зазвонил. Внутренняя линия.
– Да.
– Мистер Рамон Эверетт прибыл, - сообщила секретарша.
– Пусть войдет. И принеси мне кофе. А ему - что он сам попросит.
– Да, доктор Астер.
Рамон показался на пороге кабинета спустя полминуты. Он выглядел, как всегда, безупречно, но в этот раз от него веяло таким холодом, что Астер на мгновение поднял голову, будто перепроверяя, а это точно адвокат - или в больницу принесли кусок айсберга. Эверетт молча занял свое место в кресле напротив стола главврача, секретарша вслед за ним внесла поднос с кофейником, молочником, двумя фарфоровыми чашечками и блюдцем с печеньем и ретировалась. Дональд даже не успел ее поблагодарить. Видимо, девушка настолько привыкла к вежливости и внимательности Эверетта к своей персоне, что, столкнувшись с холодностью, решила, что на этом жизнь закончена. Такими темпами придется нанимать психолога для работы с обслуживающим и вспомогательным персоналом.
Когда дверь закрылась, адвокат поставил дипломат на пол и медленно поднял глаза на своего клиента. Тот выдержал взгляд с поразительным спокойствием.
— Я узнал, что страховая готовит дело для передачи в суд, - начал Дональд. — А наша с тобой задача была не довести до суда. Все было зря?
— Ты поэтому решил подстелить соломку?
Главврач недоуменно заморгал.
— Что? Нет. К причастности мисс Лоусон к взрыву мы еще вернемся и скорее всего в ее присутствии.
— Это я определю сам, - отрубил Рамон. — Про суд знаю. И не понимаю истерики. «Тревербергстрах» судится даже ради пары тысяч долларов. Сумма возмещения по лаборатории - четыре миллиона. Это баснословные деньги, естественно, они готовят дело в суд. Твоя страховка непосильна даже для них.
— Это же не мои проблемы?
— Нет, это твоя реальность. Я видел копии искового, вернее, его промежуточную версию. И знаю, что делать. Мы не планировали встречаться по этому делу до семнадцатого, и я не стану его обсуждать. Сейчас меня интересует присутствие здесь человека, которого быть не должно.
Астер неожиданно рассмеялся.
— Ну тут одно из двух. Либо мы оба знаем мисс Лоусон недостаточно хорошо, и она действительно имела отношение к взрыву, либо кто-то принес на место преступления ее перчатки и наследил. Она должна освободиться с минуты на минуту. Устроишь ей допрос с пристрастием. Или вместе? Она точно расколется.
— Закрой пасть, Астер.
Главврач замолчал и выпрямился в кресле. Он не ожидал подобной вспышки, и оказался к ней не готов. Синие глаза Эверетта разожглись непримиримым огнем, и он встал, не справившись с эмоциями.
— Я готов терпеть то, что вы вместе работаете, но не буду выслушивать твои шуточки.
— В чем дело, Рамон?
— Это моя женщина. И ты ставишь ее под удар.
— Придержи коней, для меня наличие улик против мисс Лоусон такая же неожиданность.
Эверетт остановился посреди кабинета и опустил на клиента тяжелый взгляд. Астер с удивлением отметил, что сейчас чувствует себя рядом с ним ребенком, хотя адвокат был молод. В нем жила та редкая внутренняя сила, которая стирала границы возраста, выводя на первый план знания и волю. В случае адвоката его карьера стала феноменом не только для Треверберга. Поэтому Дональд обратился к нему. Но кто ж мог предположить, что в этом простом на первый взгляд деле все окажется так сложно.