Нумизмат
Шрифт:
— Ну что там, Бакс?
— Погоди, я крышу осмотрю. Дверь тут открыта.
Нумизмат и не подозревал, что на него сработала собственная небрежность. Торопясь спуститься с крыши, он не до конца закрыл дверь, и это насторожило телохранителя. Вытащив из нагрудной кобуры пистолет, Бакс ворвался на крышу по всем правилам охранного искусства, но обнаружил там лишь валяющуюся около парапета серую куртку. Вид её показался телохранителю настолько затрапезным, что Бакс никак не связал находку с тем парнем, некогда заставившим его в пригородном лесу сунуться носом в сырую землю.
А Чалый ждал. В прошлой войне с кавказцами пули
Поднявшись на четвёртый этаж, Чалый поднял было руку, чтобы постучать, но заметил, что дверь чуть приоткрыта, и просто потянул её на себя. На улице он немного замёрз, и пахнувшее в лицо тепло, запах свежезаваренного кофе и чего-то вкусного, жареного, аппетитного, перемешанного с запахом женской косметики, подействовали на него расслабляюще. А ещё откуда-то из глубины квартиры доносилась мягкая, зовущая музыка. То, что хозяйка его не встречает, Чалого не удивило. С этой девчонкой он крутил роман уже полгода, но Нинуля до сих пор удивляла его своей меняющейся, как у хамелеона, внешностью и манерой поведения.
«Что она придумала на этот раз?» — подумал Чалый, закрывая за собой дверь. Миновав прихожую, он вошёл в зал, но и здесь не обнаружил девушку. Из-за закрытой двери спальни по-прежнему тихо манила музыка, но гость внезапно насторожился. Ни слух, ни зрение, ни запахи — ничего не говорило об опасности, но то, что у зверей зовётся инстинктом, заставило Чалого рвануться назад к двери. Он опоздал на долю секунды. Тяжёлая рукоять пистолета уже опускалась на его затылок…
Первым делом Силин с беспокойством проверил, жив ли Нинкин спонсор: парень в последний момент дёрнулся, и удар у Нумизмата получился сильнее, чем он рассчитывал. Перетащив обмякшее тело железногорского мафиози в зал, Силин попробовал усадить его на диван, но тот раз за разом заваливался набок, и плюнув, Нумизмат позволил бесчувственной массе расположиться согласно закону всемирного тяготения.
Обыскав карманы гостя, Силин с удивлением констатировал отсутствие оружия. Чалый страховался, менты чаще всего придирались именно к оружию, своё он из-за судимостей иметь не мог, хватало того, что у каждого из его парней имелась вполне законная, зарегистрированная «пушка». Кроме портмоне, «Мотороллы» и связки ключей, Нумизмат выгреб из кармана Чалого штук пять зажигалок самых разных размеров и фасонов. Удивлённо хмыкнув, Силин отложил найденное в сторону, на журнальный столик. Чалый все «отдыхал», и Михаил поинтересовался содержанием его кошелька. Сумма оказалась весьма солидной, имелись и доллары, но странно, Нумизмата это обилие денежных знаков даже расстроило. Подобные деньги он зарабатывал месяца за два каторжного труда, а для этого урки они просто мелочь на карманные расходы.
Переложив деньги себе в карман и с недоумением рассмотрев несколько пластиковых кредитных карточек, Силин решил, что пора привести Чалого в чувство. Сделал он это крайне просто. Выбросив из большой хрустальной вазы букет роз, все остальное содержимое Нумизмат щедро плесканул в лицо «отдыхающему». Холодная, мокрая пощёчина быстро привела Чалого в чувство. С трудом восстановив равновесие, первым делом слабым голосом выматерился, вытер с лица воду и неуверенным жестом пощупал собственный затылок. Эксперимент не особенно удался, Чалый зашипел от боли и лишь затем, после минутной паузы, он взглянул на своего визави.
За это время Силин хорошо рассмотрел своего нового противника. Чалый оказался далеко не красавцем. Продолговатое худощавое лицо с впалыми щеками. Чёрные густые брови, почти сросшиеся на переносице, глаза как бы западали вглубь, к тому же казались поставленными чуть ближе, чем надо. Большой, с горбинкой нос в своё время пережил хороший удар с правой и чуть сдвинулся в сторону, над верхней губой застарелый беловатый шрам, сами же губы тонкие, узкие, такие бывают у очень язвительных и наглых людей. По виду Чалому можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет. Короткие волосы с двумя залысинками ближе к вискам чуть тронула седина.
«Лет сорок, — решил Силин. — Скорее всего мой ровесник».
Нумизмату невольно вспомнилась Нина, приманка и наживка в его игре, её молодость, красота и женственность. Михаил даже невольно пожалел свою случайную жертву.
Тем временем и Чалый изучал его. Несмотря на расслабление и чудовищную головную боль, думал он быстро и логично. Этим в своё время он и выделился из общего стада уголовников, став его пастухом. Силина он раскусил быстро.
«Парню от меня определённо что-то надо. Если бы он хотел убить, убил бы давно. На блатного не похож, на фраера тоже. Лох такое дело бы не провернул. Это наверняка он на прошлой неделе шарился около ипподрома с „пушкой“. Странный мужик, судя по взгляду, какой-то упёртый».
Решив, что стоит взять инициативу в свои руки, Чалый сбросил маску болезненной расслабленности и резким голосом спросил:
— Ну и к чему весь этот хипеж? Что, обязательно было волыной калган проламывать?
Силин на секунду смешался, слишком быстро с Чалым произошла метоморфоза. Но затем он вспомнил об «университетах» своего собеседника и, чуть усмехнувшись, ответил в тон начатому разговору:
— Да у тебя, как у прокурора, все дни неприемные, а надо с глазу на глаз покалякать.
Чалый лишь одними глазами повёл по сторонам — голова у него по-прежнему болела, а потом задал волнующий его вопрос:
— Девка где?
— На кухне отдыхает, негостеприимная она у тебя, неласковая.
Чалый исподлобья взглянул на Силина.
— Замочил? — спросил он.
— Нет, что ты. Просто приласкал, как тебя.
Чалого интересовала не просто судьба Ниночки, а её роль в происходящем.
«Ладно, потом с этим разберусь», — решил он и спросил у Силина:
— Ну и что тебе от меня надо?
— Где коллекция? — спросил Нумизмат дрогнувшим голосом, и Чалый сразу заметил, как изменился тон этого странного человека, как заблестели его глаза.
Силин же, наоборот, в который раз увидел в глазах человека, причастного к краже, явные недоумение и непонимание. То, что для него было смыслом всей жизни, для этих урок являлось чем-то второстепенным и незначащим. Снова волна бешенства поднялась со дна души, у Михаила даже перехватило дыхание, так захотелось ему подскочить к дивану и гвоздить рукоятью пистолета по уголовному рылу, пока кровь не успокоит больную душу Нумизмата. Михаил все-таки сдержался, лишь судорога ненависти перекосила его лицо, но Чалый понял все. Немалый опыт подсказывал ему, что этот парень опасен как никто другой.