Нунивак
Шрифт:
Таю ворочался на диване, укладываясь поудобнее. Он закрыл глаза, стараясь ни о чём не думать, ожидая прихода сна. Громкое тиканье часов становилось всё приглушеннее, и вдруг ясный чистый звон заполнил комнату. Часы пробили двенадцать раз. Когда погас последний звук, растворившись в тишине, Таю мысленно произнес: «Полночь». Он повернулся на другой бок.
Потревоженные звоном мысли снова потекли ровной чередой. После возвращения в Нунивак, когда на время утихнет охотничья страда, надо съездить в «Ленинский путь» и посмотреть, как идет строительство домов. Кэлы говорит,
Подкравшийся сон был отпугнут громким звоном. Таю зажег свет и посмотрел на часы: половина первого. Маятник чванливо ходил из угла в угол, как важный начальник, которому нет дела до беспокойных мыслей Таю.
Ровно в час Таю вскочил с дивана, догадавшись, что часы бьют через каждые полчаса. Он подошел к высокому полированному футляру и потянул дверцу. Она не поддавалась: часы были закрыты на замок. Тогда Таю принялся раскачивать тяжелый футляр, но маятник упрямо не хотел останавливаться. Тяжелый металлический круг ложился на стенку, но стоило Таю поставить часы в вертикальное положение, как они снова начинали невозмутимо отбивать время… Повозившись с трудолюбивыми часами, Таю оставил их в покое и вернулся на диван. Промучившись до трех часов, он вышел из кабинета.
На улице стояла предутренняя тишина. С моря поднимался туман, пронизанный лучами встающего солнца. К столбу со знакомым Таю знаком, запрещающим останавливаться транспорту, была прислонена широкая деревянная скамья. Таю подошел и улегся на ней.
…Резкий свисток заставил его вскочить. Перед Таю стоял милиционер.
— Ай-ай-ай, — качал он головой. — Выпил? И не нашел другого места, как устроиться на ночлег перед райкомом и райисполкомом? Не стыдно?
Таю успел взглянуть на солнце. Оно было высоко. На море не было даже намека на ночной туман.
— Сколько времени? — спокойно спросил Таю, сладко зевая.
Его, казалось бы, невинный вопрос разгневал милиционера.
— Я тебе покажу, сколько времени! Пройдем-ка, гражданин, в отделение!
Глянув на раскрасневшееся лицо блюстителя порядка, Таю понял, что с ним бесполезно спорить, и послушно зашагал к домику на берегу моря.
— Видать, не первый раз, — ворчал идущий за ним милиционер. — Дорогу знаешь.
Огибая продовольственный магазин, Таю столкнулся с секретарем райкома. Каля шел с полными ведрами воды.
— Таю? — удивился Каля. — Куда это вас ведут?
— В милицию, наверное, — ответил Таю.
— За что?
— Спал в неположенном месте. Под знаком, запрещающим остановку транспорта, — сказал Таю, улыбаясь.
— Так точно! — подтвердил милиционер.
— Вот что, товарищ Смирнов, — обратился Каля к милиционеру. — Отпустите задержанного. Я сам с ним разберусь.
— Есть! — ответил милиционер и поднес руку к козырьку.
— Ну, пошли чай пить, — сказал Каля Таю.
Милиционер так и остался с приложенной к козырьку рукой.
Каля шел медленно, стараясь не расплескать полные вёдра.
— Мы ждали вас до десяти вечера, — сказал он.
— Немного задержались, — объяснил Таю. — Капитан на «Морже» молодой, вышел километров на тридцать южнее входа в залив.
— А почему вы ночевали на улице? Я же велел приготовить постель у себя в кабинете.
— Вот что, Каля, — сказал Таю. — Если ты захочешь кого-нибудь крепко наказать — постели ему на ночь в твоем кабинете.
— А что такое? — Каля поставил на землю ведра.
— Часы, — ответил Таю. — Очень громкие у тебя часы. И часто бьют: через каждые полчаса. И чем ближе время, когда сон самый сладкий, они увеличивают число ударов… Уж как я с ними ни боролся: хотел остановить, а они заперты, качал из стороны в сторону, а они всё идут! Пришлось выйти на улицу и лечь на скамью. И тут помешали.
Каля почесал затылок.
— Как это я не подумал?.. Извините, Таю. А я даже, представьте, днем-то в делах и не замечаю, как они громко звенят… Остановить их действительно трудно, пока завод не выйдет. Часы-то особенные, корабельные. Их подарил нашему райкому адмирал Папанин. Не боятся никакой качки.
— В этом я убедился, — улыбнулся Таю.
Напившись чаю на квартире секретаря, Таю и Каля вместе пошли в райком. Кабинет уже был убран, и огромные часы продолжали отстукивать время. Когда они начали бить девять часов, Таю вздрогнул и бросил на них недружелюбный взгляд.
— Ну рассказывайте, — сказал Каля, садясь за свой стол.
Таю посмотрел на него и удивился. Как он раньше не замечал удивительного свойства письменного стола изменять внешность человека! Каля за гладкой поверхностью зеленого сукна казался совсем другим человеком. Вот только что рядом с ним был соплеменник, свой близкий человек, а сел за стол — стал другим, далеко отодвинулся.
— Знаешь, Каля, я так с тобой разговаривать не могу, — сказал Таю.
— Что такое? — удивился Каля.
— Садись со мной рядом, а то разговор у нас получится не такой, какой я хочу, — сказал Таю.
— Ладно, — пожал плечами Каля и уселся на стул рядом с Таю.
Таю обвел глазами кабинет: он много хотел сказать, но не знал, с чего начать. Надо было за что-то зацепить нить разговора и потом уже разматывать клубок мыслей. В широкое окно заглядывало море, спокойное, гладкое, будто отлитое из стекла.
— Давай, Каля, я тебе расскажу всё по порядку, как было, — решился, наконец, Таю.
— Я слушаю, — кивнул Каля.
Таю рассказал всё, как было.
— Может быть, я нарушил пограничный порядок, но не считаю себя виновным, — закончил Таю.
Каля сидел молча, видимо обдумывая сказанное Таю. Потом встал и зашагал по комнате. Секретарь ходил медленно, соразмеряя свои шаги с качанием маятника.
В кабинет постучали.
— К вам пришел Иван Максимович, — доложила дежурная.
— Пусть войдет, — обрадованно сказал Каля и повернулся к Таю: — Это из областного управления КГБ.