Нужна ли «українцям» Россия

Сидоренко Сергей Николаевич

Нынешней же Украине в этом смысле опереться не на что. Украинцы, как правило, плохо понимают, что такое государство и для чего оно существует (притом, что сами весьма охотно поступают работать на государственную службу). Занятие государственного поста на Украине воспринимается несколько по-иному, нежели это принято было в российской (и, впоследствии, в советской) традиции. Государственная служба тут скорее напоминает одну из форм частного предпринимательства. Трудно представить себе украинское должностное лицо, которое упускало бы свой «интерес» из-за того, что ему «за державу обидно».

Конечно, на Украине и прежде, даже в советские времена, местная правящая прослойка слишком уж большим рвением на государственной службе не отличалась. Это, отчасти, связано было с тем, что власть на Украине являлась, во многом, номинальной —

и потому ее представители, в меньшей степени неся ответственность за судьбу страны — в большей, сравнительно, степени склонны были к тому, чтобы находясь на государственных постах, решать частные свои проблемы. Это дало возможность развиться на Украине некоторым «местным особенностям», вроде прочно укоренившегося тут «кумовства» — по причине которого в больницах нас лечат, в вузах учат, на государственных должностях нашим государством управляют… — совершенно не те, кто призван это делать по своим способностям и талантам, а чей-то кум, сват, брат… Однако прежде, когда проявления такого рода слишком уж выходили за рамки дозволенного — все это сдерживалось посредством вмешательства центральных властей. Тогда как сейчас, сохранив (и существенно приумножив) традиционную для себя безответственность и привычку на государственной службе «не упускать свое» — украинская верхушка приобрела, вдобавок, и безнаказанность…

В условиях нынешней Украины прирожденный анархизм украинцев накладывается на несерьезность самого украинского государства, которое, несмотря на все декларации и декорации, совершенно не воспринимается как наследник Киевской Руси, а скорее напоминает некое «общество с ограниченной ответственностью», созданное случайно собравшимися вместе людьми для решения тех или иных личных и сиюминутных целей.

Беда также в том, что тот стиль поведения, который задан украинской властью, развращающе действует на народ. На Украине всякий, кто хочет преступить закон, к примеру, украсть — с легкостью находит себе оправдание в неизмеримо большем воровстве власть имущих — после чего, вооружившись спасительным лозунгом «все воруют», с «чистой совестью» принимается за реализацию своих намерений.

В наши дни степень вовлеченности самого народа в разворачивающихся на Украине самоубийственных процессах принимает угрожающий характер.

На Украине правящая верхушка и простые смертные всегда представляли собой чуждые два народа, смотрящие в противоположные стороны. Однако, если раньше народ неизменно выступал в роли хранителя духовных устоев, обеспечивающих выживание нации — чем во многом смягчал последствия деятельности продажной «элиты» — то сейчас это его защитное свойство в значительной мере им утеряно. Сегодня представители «народных низов», по внутренней своей сути, по своим настроениям и упованиям, мало чем отличаются от представителей правящего на Украине сословия — и, если и составляют с ним, как и прежде, два враждующих лагеря, то только в отношении имущественном. Рядовые украинцы очень охотно ругают власти своей страны за коррупцию и всякого рода злоупотребления, однако главное несчастье нынешней Украины в том, что если выдернуть произвольно из народной среды едва ли не любого такого ругателя и вознести его на высокий государственный пост — он неминуемо станет вести себя точно таким же образом, как и ругаемые им высшие государственные чиновники…

В заключении, стоит, пожалуй, сделать необходимую оговорку. Содержащуюся в данной главе характеристику власти на Украине — ни в коем случае не следует понимать как утверждение о некой будто бы органической неспособности украинцев к государственной деятельности вообще.

Все дело — в самом государстве. Свойственные населению Украины анархические наклонности (воспитанные исторически, по причине частой смены на этой территории политических декораций) негативно проявляются на государственном поприще, как правило, тогда, когда само это государство не имеет подлинно серьезного смысла — то есть когда оно в малой степени отвечает коренным интересам населения края. Так происходило всякий раз, когда назначение этого «государства» (или тех или иных его структур) сводилось к декоративности. К примеру, когда на него была возложена роль символизировать отдельность этой территории от России. Так было когда украинским «государственным деятелям» приходилось представлять местную, украинскую, власть в условиях формально обособленной Украины (во

времена Гетманщины в Российской империи, или УССР — в Советском Союзе). Так повторяется и сейчас (только с неизмеримо большим размахом), в нынешней «нэзалэжний дэржави» — в условиях обособленности реальной. Сегодняшний же образ действия украинской власти, помимо ее врожденных качеств, определяется тем положением, в котором она находится и по причине которого она в большей степени подотчетна Соединенным Штатам, международным организациям и т. д. — чем своему народу (притом, что отчитываться ей приходится, в основном, по поводу своего «геополитического поведения»).

Напротив, в общерусской системе власти, украинцы, которые были вовлечены в государственное дело (в дореволюционной России, в СССР) и проникались государственными интересами — проявляли себя (и сейчас проявляют — в России) в высшей степени положительно.

Будучи в сравнении с великороссами, более спокойными, рассудительными, приземленными — что немаловажно в делах государственных — украинцы всегда находили себе должное применение на поприще государственного строительства в системе русской цивилизации.

21

Трудно предугадать, в какие формы отольется государственная жизнь на Украине: станет ли Украина составной частью единой Руси; будет ли она отдельным независимым русским государством, или — двухобщинным государством типа Бельгии или Канады; а может быть разделиться на две части, западную и восточную, каждая из которых самостоятельно выберет свою будущую судьбу. Что же касается страстных мечтаний нынешних (и предыдущих) украинофилов — превратить Украину в монокультурное украинское государство — то маловероятно, чтобы этим мечтаниям суждено было сбыться. Ведь несмотря на все усилия украинизаторов, подкрепленные ресурсом государственной власти и могущественной поддержкой извне; несмотря на то, что русский народ и русская культура на Украине оставлены нынешним российским государством на произвол судьбы; несмотря на крайнюю слабость и разрозненность русских организаций на Украине… — русская жизнь в пределах этой, древнейшей, части Руси — не гибнет, постоянно обновляется, прорастая будто из-под земли.

Сегодня для Украины стало реальностью совместное существование двух, противостоящих друг другу общин. И это обстоятельство неизбежно будет оказывать едва ли не определяющее влияние на все важнейшие процессы, происходящие в этом крае, независимо от того, какие формы государственности тут установятся.

Нам, к сожалению, еще долго придется считаться с тем, что на территории нынешней Украины прежде единый народ оказался разделенным на две части, на два чуждых, даже враждебных народа. Представители одного из этих народов — их можно назвать малороссами — ощущают свое родство и неразрывную связь с Россией, с русским языком, историей, культурой… Для представителей другого народа — «свидомых украйинцив» — Россия — чуждое государство, русский язык — «мова инозэмнойи дэржавы», вся наша история — состоит из противостояния с Москвой, все наши беды и несовершенства — результат внешнего воздействия со стороны Москвы и т. д. (Естественно, что помимо сознающих свою национально-культурную ориентацию, существует и преобладающая масса тех, кто к такого рода вопросам интереса не проявляют и готовы идти туда, куда их поведут).

Украинство — как общность людей, сознающих себя украинцами — народом, отдельным от русского, появилась на русской земле немногим более столетия назад; а с 1917 года, со времени разрушения исторической России, значительно укрепилось. В последнее же десятилетие, после 1991 года, украинствующие расширили свое влияние до максимальных пределов, проявив себя не столько в деле созидания — из-за крайней скудости своего культурного и идейного багажа — сколько в разрушении того культурного ландшафта, который существовал до них. Полного триумфа добиться им не удалось, но позиции их упрочились.

Роковое разделение нынешней Украины на два противостоящих друг другу народа не ощущается пока в полной мере из-за всеобщей поглощенности проблемами физического выживания. Однако, что касается перспективы, то в будущем столь разным народам, смотрящим в разные стороны, ничего серьезного вместе построить не удастся. И, если невозможно государственное размежевание, то нужно найти способы параллельного сосуществования двух общин на принципах автономности и полного невмешательства в дела друг друга.