Нужные вещи
Шрифт:
— Ладно. Я ставлю на шестую, — сказал Гонт. — Может быть, мы для интереса сделаем небольшую ставку?
— Конечно. Сколько?
— Не деньгами. Времена моих денежных ставок давно кончились, мистер Китон. И, кстати, они менее всего интересны. Скажем так: если ваша лошадь придет первой, я вам делаю небольшое одолжение. По вашему выбору. Если моя — то же самое делаете вы.
— А если выиграет другая — все ставки биты?
— Верно. Готовы?
— Готов, — коротко ответил Китон и напряженно подался еще ближе к импровизированному ипподрому. Стиснутые ладони он крепко зажал между толстых колен. У стартовой линии располагался небольшой рычажок.
— Старт, — тихо произнес Гонт и нажал его.
Заработал механизм, расположенный под платформой, и лошади двинулись вперед, следуя своему предопределенному курсу. Поначалу они шли медленно, дергаясь в пазах, застревая и вырываясь вперед резкими рывками, когда какая-то пружина, а, может быть, и целый комплект пружин, срабатывал в механизме, но по мере того, как они приближались к первому повороту, скорость движения увеличивалась.
Лидировала лошадь под номером два, за ней следовала седьмая, остальные шли вровень друг с другом позади.
— Давай, пятая, — шептал Китон. — Давай скорее, мешок с дерьмом.
Как будто послушавшись, маленький кусочек олова стал отрываться от своего стада и на полпути к повороту догнал седьмую. Шестая — лошадь Гонта — тоже прибавила прыти.
Выигрышный Билет скрежетал и вибрировал на маленьком столике. Лицо Китона нависло над ним как огромная полная луна. Капля пота упала на жокея третьей лошадки. Если бы он был живой, потонул бы вместе со своей коляской.
На третьем повороте седьмая сделала рывок и обошла вторую, но пятая шла за ней по пятам, и шестая от нее не отставала. Все четыре сделали поворот голова к голове, далеко оставив позади остальных и трясясь, как в лихорадке, в своих пазах.
— Вперед, вперед, сучье отродье, — завопил Китон. Он напрочь забыл, что это всего лишь кусочки олова, искусно вылепленные под настоящих лошадей. Он забыл, что находится в магазине человека, которого впервые видит. Родилось знакомое до боли возбуждение. И оно сотрясало его как терьер трясет крысу. — Давай! Вперед! Рви! Жми!
И вот пятая догоняет лидирующую и выходит вперед. Лошадь Гонта бежала у нее во фланге, когда она пересекла финишную линию.
Механизм продолжал работать, но все лошади возвращались к стартовой линии, и Гонт пальцем подталкивал отстающих.
— Ну и ну! — вырвалось у Китона вместе с выдохом, и он утер взмокший лоб. Он страшно устал, но, как ни странно, чувствовал себя гораздо лучше, чем все последнее, долгое время. — Это было здорово.
— Да, ничего не скажешь! — согласился Гонт. — Умели делать в старые времена.
— Точно.
— Кажется, я вам должен, мистер Китон.
— Э-э-э, забудьте, это ведь просто шутка.
— Нив коем случае. Джентльмен всегда платит долги. Дайте мне знать за день-два до того, как наступит час расплаты с маркером, как говорится. Час расплаты с маркером.
Эта поговорка вновь взвалила на него все беды. Его маркер у Них в руках. У Них. В четверг Они созовут к себе всех маркеров… и что тогда? Что тогда?
Перед глазами у Китона плясали заголовки на газетных полосах.
— Хотите знать, как заядлые игроки тридцатых годов использовали эту игрушку? — спросил Гонт.
— Конечно, — рассеянно ответил Китон, но на самом деле ему было все равно, пока… пока он не взглянул вверх. Встретившись с настойчивым проникающим взором Гонта, он снова вспомнил свои ощущения, столь похожие на те, что возникали на ипподроме.
— Так вот, — сказал Гонт. — Они брали свежий номер газеты «Бега» и прокатывали все заезды, один за другим. Прямо на этой платформе. Каждой лошади присваивали имя той, которую упоминали в газете, дотрагивались до нее, знаете ли, и произносили имя вслух, заводили игрушку и… вперед. Прогоняли таким образом все заезды до единого — восемь, десять, двенадцать. А потом отправлялись на бега и ставили на выигрывших лошадей.
— И срабатывало? — спросил Китон. Ему казалось, что собственный голос доносится откуда-то издалека. А еще казалось, что он плавает во взгляде Гонта. Плавает на красной волне. Ощущение было странное, но очень приятное.
— Представьте себе — да. Наверняка совпадения и все-таки… Хотите приобрести игрушку и попробовать?
— Да, — твердо произнес Китон.
— Вы человек, которому необходим Выигрышный Билет, правда, Дэнфорт?
— И не один. Мне необходима целая пачка. Сколько?
Лилэнд Гонт рассмеялся.
— О нет, вы меня не поймаете. Я не забыл, что ваш должник. Вот что
— откройте бумажник и достаньте оттуда первую попавшуюся банкноту. Уверен, что она окажется именно той, что надо.
Не сводя глаз с лица Гонта, Китон раскрыл бумажник и выудил оттуда банкноту… безусловно, ту, на которой был нарисован Томас Джефферсон. Ту самую, которая повергла его в пучину бед.
Банкнота исчезла в руке Гонта, словно по мановению волшебства.
— И еще кое-что, — сказал он.
— Что?
Гонт склонился к Китону, заглянул ему в глаза и дотронулся до его колена.
— Мистер Китон, вы знаете о… Них?
У Китона перехватило дыхание, как у человека, которому приснился страшный сон.
— Да, — прошептал он. — О, Господи, да!
— Этот город полон Ими, — продолжал Гонт доверительным тоном. — Просто пропитан. Я всего несколько дней как открыл магазин, а уже это понял. Мне кажется Они будут охотиться за мной. Не кажется, а уверен. И мне может понадобиться ваша помощь.
— Да, — сказал Китон уже гораздо тверже и уверенней. — Вы можете полностью на меня рассчитывать.
— Вы, конечно, только что со мной познакомились и совсем меня не знаете…
Китон, которому уже казалось, что Гонт его самый близкий друг, какой у него когда-либо появлялся за последние десять лет, хотел было возразить, но Гонт поднял руку и протест застрял у Китона в глотке.