Нянечка
Шрифт:
Строить карьеру на ледовых шоу лучше, чем жить в таком крысятнике.
По заметенным тропкам я с трудом добралась до гостевого домика. По холоду, окольными путями. Потому что еле ушла от психованного сыночка Пахомова. Гаденыш меня дважды чуть на тот свет не отправил. При моих-то навыках плавания и отличных оценках по физической подготовке!
Важно не заболеть, пережить кошмар и решить, что делать дальше. Верстать назад? Не факт, что потом удастся устроиться сюда. Нам и в тот раз просто повезло. Настоящая кандидатка из агентства серьезно
Есть ли вероятность, что с няней для Максима вышло так же? Но прошлая кандидатка была старше. Или Пахомов все переиграл в последний момент?
– Ладно, – Петр Арсеньевич опять зашуршал, – сколько лет старшему сыну?
– Двадцать восемь.
Об этом тоже сообщила Анжела Аркадьевна, когда принесла стопку белья и полотенца. Горничную не позвала, что странно. Я поняла почему, стоило расфуфыренной экономке недвусмысленно намекнуть на очевидный факт.
Лучше держать рот на замке и не жаловаться, иначе они найдут другую кандидатку. Посговорчивее. Еще она добавила, что присматривать за Вадимом теперь моя прямая обязанность до возвращения Пахомова-старшего с младшим сыном.
Мол, приглядишь за чудовищем, мы тебе зарплату с премией за вредность дадим. Но не факт.
– Та-а-ак, – потянул Петр Арсеньевич. – Что делать будем? Сворачиваем операцию?
Я моргнула и недоверчиво уставилась на телефон. Дрожь ушла, осталось непонятное ощущение беспокойства. Чуточку злости, которая придавала сил и согревала изнутри.
– Вы меня спрашиваете?
– Пушкина, – в голосе Бульдога послышалась отеческая забота, – я понимаю, что ты рвешься на повышение и жаждешь пробить стеклянный потолок. Но задание приобрело неожиданный поворот, а мы почти не сможем контактировать. Пацаны тебя, конечно, прикроют, но не в доме Пахомова.
Я и сама все понимала. Дело целиком зависело от моих действий. Либо я бросаю полугодичную работу на полпути, либо остаюсь и добиваюсь цели. С теми уликами, что у нас сейчас на руках, Андрей Сергеевич получит легкий испуг. Юристы загрызут в суде прокурора, после чего дело закроют.
Я хотела справедливости. Для всех тех, кто пострадал от действий этого мошенника. Кто потерял бизнес, последние деньги, жизни. Моя карьера в полиции началась не гладко, многое из романтичных представлений развеяла некрасивая реальность. Но! Я дышала и жила в отделении, с гордостью надевала форму, показывала удостоверение.
Шиш с два Пахомов уйдет от правосудия. С зарвавшимся мажорчиком я как-нибудь справлюсь. Оперативник я или где?
– Лейтенант Пушкина против, – я сцепила зубы и сжала махровое полотенце в руке. – Справлюсь, товарищ полковник.
– Хорошо, Дана, – засопел недовольно Петр Арсеньевич. – Попробуем пристроить
– Генку?
– Думал на Тимку. Давно напрашивался.
Уф, ой. Только не Клачевский, ну. В отделении достал своим чрезмерным вниманием.
– Петр Арсеньевич, – простонала я.
– Не скули, Пушкина! Тимка – отличный парень. Надежный, непьющий, по возрасту подходит. Одногодка. Спину всегда прикроет.
– Причиндалы свои гулящие пусть прикроет, – буркнула я. – А то на прошлом корпоративе от Людочки с бухгалтерии не отлипал. Как раскрылся весь, так и не закрылся больше.
– Чего ты прошлое поминаешь, Пушкина?! Погулял мальчик, перестанет! Молодые все дурачки.
– Ему тридцать один. Пора умнеть.
– Тебе тоже. В твоих мозгах я иногда сомневаюсь.
Закатив глаза, я громко фыркнула.
– До свидания, Петр Арсеньевич. Позже поговорим, доложу обстановку.
– Бывай, Пушкина. И это… – Бульдог замялся и неуклюже пробормотал: – Аккуратнее там. Я перед твоим папой в большом долгу.
Закусив губ, я скупо попрощалась и прикрыла глаза. Упоминание отца чиркнуло невидимым когтем по сердцу. Больно, неприятно, горько – эмоции смешались в привычный коктейль. Тоска заныла в груди, но я справилась и сдержалась. Не расплакалась, хотя очень хотела.
К дрянным кошкам все. Найду доказательства. И Пахомова-младшего приструню. Или переманю, чтобы рассказал о темных делишках отца.
Только не успели мысли сформироваться в голове, как дверь в единственную спальню неожиданно распахнулась. А на пороге стоял не кто иной, как Вадим. Собственной персоной. С довольной рожей и очаровательными ямочками на щеках.
Слава богу, одетый.
– Нянечка, – он прищурился и скрестил на груди руки, – а с кем ты болтала сейчас?
Ой, ой, ой.
Глава 3
Я быстро спрятала телефон под подушку, затем крепче сжала полотенце и поднялась.
Все время, пока я двигалась, Вадим Пахомов не отрывал от меня внимательного взгляда. Изучающего. Как будто просчитывал дальнейшие реакции. Уголки его губ дрогнули в подобие улыбки, а фигура заполонила проход. Потому уйти мне было некуда.
Интересно, если я опробую на нем что-нибудь из приемов самозащиты, он догадается? Нет, вряд ли. Откуда бы у бестолкового мажора возникла мысль, что его няня (или кто я там для него) не так проста.
– С другом, – я изобразила радушие будущей Мэри Поппинс. – В чем дело, Вадичка? Тебя надо проводить в туалет? Одному страшно?
Зеленые луга потемнели, Пахомов недобро прищурился и склонил голову.
– Шея болит, ударила ты меня… – он обиженно выпятил нижнюю губу и добавил издевательски: – Нянечка.
– Где ударила? Дай подую.
– И погладь обязательно, – закивал засранец, отчего пепельная челка закрыла глаза.
Все-таки странный цвет волос. Необычный. Может, от матери достался?