Нянька для Радуги
Шрифт:
Тем временем тон разговора продолжал повышаться, быстро превращаясь в банальную ругань. Вся троица благополучно добралась до кухни, где шумел включенный Машей электрический чайник.
— Вы не давали ей расслабиться! — стоял на своём Лёва. — Мире нужен отдых. Она нервная, постоянно срывается, кричит. А ей просто нужно отдохнуть ни о чём не думая.
— Для этого обязательно напиваться до полусмерти? — воскликнул спокойный до этого Макс. — Вчера она оказалась на вечеринке в доме Карима… с Гариком. Ты хоть представляешь, чем это могло для неё закончиться?
— Не ори! — бросил
— Это самая голова вчера не смогла спасти её от неприятностей! — зло бросил Макс, глядя прямо на Лёву. — Для этого был нужен ты! Тот близкий человек, который может вразумить и помочь избежать проблем. Который объяснит, с кем лучше не связываться и куда не стоит лезть. А ты вместо этого тупо таскал её по вечеринкам! Истинно братский поступок!
Последнее было сказано с таким сарказмом, что скривилась даже Маша. Она вообще впервые за последние несколько лет видела Максима настолько раздражённым. Раньше так вывести его из себя могла только их ненаглядная мамаша. Но даже тогда он злился не так открыто.
— Хватит! — послышалось от двери.
Вся троица резко обернулась на звук и застыла, глядя на стоящую в дверном проёме девушку. Она выглядела сонной и какой-то помятой. Светлые волосы оказались спутаны, большая и явно мужская футболка сползла с одного плеча, а на скуле красовался чуть опухший синяк. Мира внимательно посмотрела на притихшего Лёву, потом перевела взгляд на Машу. Смотреть на Макса ей, почему-то, было стыдно.
— Тема закрыта, — добавила она, направляясь к шкафчикам. — Маш, где у вас кофе?
Сейчас Мира меньше всего хотела разговоров о вчерашнем происшествии. Для неё оказалось слишком сложно принять всё это. Да что говорить — она всеми силами старалась отмахнуться от страшных воспоминаний. От всех, кроме одного… того, где Максим прижимает её к себе и называет «моя радуга». Вот об этом она могла думать бесконечно, согреваясь в этих словах, как в лучах весеннего солнышка. Ведь в тот момент она чувствовала себя не такой одинокой. А если поднапрячься, даже могла представить, что любима.
Завтрак прошёл в полной тишине. Едва допив чашку кофе, Лёва сослался на срочные дела и поспешил удалиться. Маша же, попыталась намекнуть брату, что хочет пообщаться с Мирой наедине, разговорить её, утешить. В общем, повести себя согласно профессии психолога. Но Макс дал понять, что ей лучше последовать примеру Лёвы и так же удалиться. Когда же, закончив с едой, она тихо встала и направилась к двери, до Миры, наконец, дошло, что если Маша уйдёт, то ей придётся остаться наедине с Максом. Она даже попыталась попросить девушку остаться, на что та только отрицательно мотнула головой и вышла из комнаты, а затем и из дома.
— Я тоже пойду, — Мира хотела встать, но так и не решилась. Она понимала, что нужно поблагодарить Максима за всё, да и вообще, сказать хоть что-то, но язык будто прилип к нёбу, а все здравые мысли разбежались в разные стороны.
— Иди, — голос Макса вообще не выражал никаких эмоций. — Если будут спрашивать про внешний вид, скажи, что ночевала у Маши. Зашла ночью поболтать и уснула. Она подтвердит.
Мира кивнула, только почему-то стало тяжело дышать. В носу защипало, а на глазах начали снова наворачиваться слёзы. Она сама не могла понять, в чём их причина. Ведь всё хорошо… Всё, как она хотела. Тему замяли, закрыли и забыли. Вот только от этого почему-то совсем нерадостно.
И, тем не менее, она всё-таки поднялась, едва заметно кивнула и, не глядя на Максима, вышла в коридор. С каждым шагом держать лицо становилось всё сложнее и сложнее, а когда за её спиной закрылась дверь знакомой спальни, прислонилась к ней спиной, зажмурилась. Но вот слёз сдержать так и не смогла. После прошлой ночи, после такой сладкой иллюзии, в которой она, наконец, была не одна, Мире оказалось слишком сложно вернуться к прошлой маске. Её привычный мир пошатнулся и рухнул, разлетевшись на мелкие крупинки и развеявшись по ветру. И теперь она попросту не знала, как жить дальше. Но в одном была уверена, так как раньше уже не сможет.
Гостевой домик Мирослава покинула тихо. Вот так… в пижамных шортах и мужской футболке. И лишь маленькая сумочка, висящая на её плече, и брезгливо зажатое в руке платье говорили о многом. Она больше не плакала, но выглядела так, что Макс едва смог сдержаться, чтобы не подойти. И как бы ему ни хотелось стереть это скорбное выражение с её лица, как бы ни болело его сердце при виде её страданий, но… он понимал, что не сможет вечно её спасать, как не сможет всегда находиться рядом, чтобы утешить. А значит, Мире нужна эта встряска. Она должна понять свои ошибки и пережить их последствия.
Сама.
***
— Макс, — позвала Маша, застыв в дверном проёме его рабочего кабинета. — Максим, да оторвись ты уже от своих бумажек! — сказала она куда требовательней.
Тот нехотя поднял голову и выжидающе посмотрел на сестру.
— Уже вечер, а ты до сих пор трудишься. Все давно разошлись по домам, и только ты один никак не можешь успокоиться, — произнесла она, укоризненно качая головой. — Не обедал. Не ужинал. Может, ещё и ночевать здесь останешься?
— Нет, Маш, — устало отозвался он. — Спать я приду в свою комнату.
А про себя добавил: «В ту самую кровать, где провела ночь девушка, к которой я не имею права прикоснуться». Эта мысль стала последней каплей и, резко опустив крышку ноутбука, он прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Весь день, пытаясь занять себя работой, отчётами и прочей ерундой, он всеми силами старался выбросить из головы образ Мирославы. Но… безуспешно. Глаза прекрасно помнили картину в ванной, руки ещё чувствовали под собой шёлк её кожи, а в душе томилось странное чувство дикой тоски. Больше всего сейчас Макс хотел увидеть Миру. Обнять её, узнать, не плакала ли она больше? Но при всём при этом понимал, что нужно держать дистанцию.