Нянька из другого мира
Шрифт:
Учительница встретила Славу безрадостно, своим кислым выражением лица ясно дала понять: няню она совершенно не ждала. Карла и Карина меж тем одиноко сидели в опустевшем классе и выводили какие-то руны в свитках. При появлении Славы они подняли головы и улыбнулись.
— В карету, живо! — скомандовала им няня.
Девочки не заставили себя упрашивать. Как натянутые пружины, они соскочили со своих мест и понеслись к выходу.
— Стоять! — воскликнула донья Нивес и взмахом руки захлопнула сворки дверей, преграждая беглянкам путь.
— Не
Что-то в лице няни заставило донью Нивес вздрогнуть. В испуге она коснулась рубинового ожерелья, украшавшего ее шею. Созданное ею заклинание тотчас лопнуло, как мыльный пузырь, и дверь приоткрылась. Чем не замедлили воспользоваться Карина и Карла, пулей вылетевшие в коридор.
— По какому праву вы удерживаете детей в школе, тогда как уроки давно закончились? — грозно начала Слава. — Даже если бы магистр не находился в командировке, подобное поведение недопустимо. Потрудитесь объясниться!
— Сразу видно, что именно вы занимаетесь воспитанием девочек, — мстительно обронила донья Нивес. — Это после ваших наставлений мои ученицы стали совершенно неуправляемы. Подумать только, набросились на доброго, смирного мальчика.
Заколыхавшись всем пышным телом, донья Нивес вновь коснулась кроваво-красных рубинов.
— Это не Сева ли вы имеете в виду? Того, кто принес в школу холодное оружие да еще и издевался над одной из учениц, угрожая отрезать ее кукле голову? — Слава недобро прищурилась и нависла над побледневшей учительницей. Кивнула на ожерелье: — Не от его ли мамаши подарочек?
Донья Нивес прикрыла рубины обеими ладонями.
— Как вы выражаетесь? — воскликнула она. — Я не собираюсь ничего объяснять няньке из не магического мира, в котором понятия не имеют о дисциплине. Чему такая, как вы, может научить? Хамскому поведению? Ох, а меж тем девочки растут как торкширские поганки. Невоспитанные, недалекие, не способные к наукам. Совершенно гадкие.
Донья Нивес продолжала свой монолог, не замечая, как меняется в лице Слава. Она могла вытерпеть нелицеприятные эпитеты в свой адрес, но не в адрес девочек.
— Никто не смеет называть моих подопечных поганками!
Слава с такой силой ударила по столу, что мрамор пошел трещинами. Чернильница подпрыгнула, заливая своим содержимым листы бумаги и частично платье доньи Нивес.
— Ах так! — завопила та.
Взмахнула рукой, одновременно бормоча заклинание, и Славу отбросило к стене.
Но не остановило.
Не знала донья Нивес, что со Славой шутить опасно. Она надвигалась, подобно буре, готовая крушить все на своем пути. На брошенное в нее заклинание подкосинга она даже не обратила внимания. Ну и пусть ноги стали, словно желе, мягкими и едва послушными? Разве такая мелочь остановит решительную женщину?
Слава приближалась.
Поднявшись из-за стола, донья Нивес вжалась в стену
Та пробормотала что-то неразборчивое, и над головой Славы образовалась черная туча. Но и эти детские шалости не возымели эффекта. Удерживая донью Нивес одной рукой, второй Слава перехватила ей горло, запрещая пользоваться магией.
— Прекратите хулиганить, мымра, и я вас отпущу.
Слова няни, почти вежливые, не возымели никакого эффекта. Донья Нивес щелкнула пальцами в отчаянной попытке отомстить обидчице.
— Только попробуй, — предупредила Слава, — и щелкать тебе будет нечем. Может быть, и нельзя применять силу к учителю, но и издеваться над детьми и бросаться пафосными заклинаниями в их няню тоже нельзя. Я больше чем уверена.
На лице доньи Нивес отобразился ужас. Она побледнела и стала хрипеть, так что Славе пришлось разжать руки. Пыльным мешком магичка грузно осела на пол.
— Ты еще поплатишься за это, дрянь!.. — прошептала она, растирая глотку. — Когда магистр узнает об этом.
— А он узнает! — согласилась Слава. — Я сама ему расскажу.
Глава 49
Магистр вернулся утром следующего дня, и весь замок ожил, приветствуя господина. Засуетились слуги, стремясь показать, что неустанно трудятся от рассвета до заката. Загремели кастрюлями и плошками повара, готовя торжественный ужин в честь возвращения магистра. София приказала немедленно сменить постельное белье, убрать и проветрить спальню и кабинет дона Дрэго (пусть это делали каждые три дня, экономка требовала идеальности во всем).
Карина и Карла, едва услышав голос отца, с радостным визгом спустились по парадной лестнице, забыв о том, что им не позволялось кататься на перилах — так ведь быстрее. Отец подхватил их на руки и закружил, целуя обеих в пухлые щеки. Девочки трепетно прижимались, не обращая внимания на пропитавшуюся дорожной пылью мантию отца и колючую щетину на его подбородке.
— Как же я рад вас видеть! — бормотал дон Дрэго, утыкаясь в светлые макушки поочередно и вдыхая такой родной, знакомый до щемленья в сердце запах. — Как же вы подросли — рожки так точно. И окрепли, и похорошели. Наверняка все мальчишки в школе уже лежат у ваших ног.
Карина и Карла заметно скисли. Одного упоминания о школе было достаточно, чтобы смазать радостное впечатление от встречи. Ведь отцу еще предстоит многое узнать о некоторых происшествиях, об их «успехах» и поведении. И поведении няни, вступившейся за них. Девочки немало удивились, увидев взъерошенную, рассерженную няню, пострадавшую от магических заклинаний. Пришлось перелистать немало учебников, чтобы избавить ее от подкосинга.
— А мой Огонек уже освоился, и я иногда выношу его в сад, — поспешно сменила тему Карла. — Он даже летает над деревьями, но всегда возвращается обратно.