Няня для дочки чемпиона
Шрифт:
— Эй, малышка, познакомиться не хочешь?
Слышится мужской смех. Я не оборачиваюсь, ускорю шаг. Широкая светлая улица метров через пятнадцать начинается.
Парни сзади не отстают. Бросаются в бег, и мне не удается оторваться. Пакеты тяжелые, а бросить их почему-то не догадалась.
— Глухая, что ли? — Один хватает меня за руку, резко дергая на себя. Больно впивается пальцами в мою кожу.
— Отпусти! — Я пытаюсь освободиться, но напрасно. Паникую, отбиваюсь. Пальцы разжимаются, тяжелые пакеты падают.
— Красивая какая. Куколка прям! Приглашаем тебя в гости. У нас намечается частная вечеринка. Только ты и мы, — усмехается незнакомец. Остальные же скалятся рядом, оценивающе пробегаясь по мне липкими взглядами.
Всего их трое. Старше меня лет так на пять. В кепках. Высокие. Полные отморозки. Тот, что держит меня, — рыжий, со спертым дыханием.
Я беспомощно оглядываюсь по сторонам, ища помощь. Но мы одни здесь.
— Я буду кричать, — предупреждаю я.
— Кричать — это хорошо. Люблю голосистых. Ты откуда такая красивая? По акценту слышу, что не местная, — гогочет он.
Они зажимают меня к стене. Я с паникой смотрю на парней. Сама же тянусь к заднему карману, где у меня телефон. Хотя понятия не имею, чем Алмазов сможет помочь. Он там, а я здесь.
Один из них замечает мой маневр, выкручивает руку. Больно. Я вскрикиваю, телефон с глухим звуком летит на асфальт.
— Кому звонить собралась? — рычит мне в лицо.
Он бесцеремонно шарит руками по моему телу, выворачивая карманы.
— Налички совсем нет. Копейки только какие-то. Серьги давай снимай, — говорит он, больно дергая меня за ухо.
— Я сама. — Дрожащими пальцами с трудом справляюсь с застежками. Из глаз уже готовы пролиться слезы. Это подарок мамы на совершеннолетие. — Вот. — Вкладываю сережки в его ладонь.
Телефон на земле оживает. Даже гадать не нужно, кто звонит. Прошло уже больше получаса, как я вышла из номера. Если со мной что-то случится, Алмазов, скорее всего, решит, что я просто-напросто сбежала. Даже не засомневается. Как же обидно. Почему со мной постоянно происходят какие-то страшные вещи?
— Послушайте, давайте договоримся. Вам нужны деньги, да? Тогда возьмите трубку, это мой… мой парень, — быстро тараторю я. — Он вам заплатит. У него есть деньги. Много денег.
Знаю, звучит жалко, но это единственное, что я придумала в этой ситуации.
Тот, что забрал мои серьги, хмыкнул. Наклонился и поднял телефон. Повертел его в руках и громко рассмеялся.
— Смотрите, какой раритет, пацаны! Парень подарил? — это уже ко мне обращается. — Отличный подарочек.
Ну да, Руслан постарался, нашел такой телефон, чтоб даже запись на диктофон сделать нельзя было. Долбаный параноик. Словно единственное, что в жизни нужно, — сдать его желтой прессе со всеми потрохами.
— Видать, у тебя и в самом деле о-о-очень богатый парень.
Они начали смеяться и сыпать глупые шуточки. Потом же один из них сказал:
— Ладно, пора домой. У нас тут тачка за углом, попробуй только рыпнуться или закричать. Сразу проткну. — И в мой бок уперлось холодное лезвие.
Меня затрясло крупной дрожью. Сердце забилось, готовое выпрыгнуть из груди. Я начала задыхаться. Я одна против троих. Шансов вообще никаких, но попробовать нужно. Или потянуть время. Кто-то да попадется нам на пути, и я смогу попросить о помощи.
Телефон продолжал разрываться. Пакет с покупками остался валяться на земле. Меня вели в обратную сторону от отеля. Я шла на негнущихся ногах. Слушала похабные шуточки парней и понимала, что даже после казино мне не было настолько страшно. Потому что вот такие, как они, — худшее, что может носить на себе наша планета. Таких нужно закрывать в клетке, лишать свободы навсегда. Потому что они не изменятся. Даже после двадцати лет исправительных работ. Такие ломают жизни хороших девочек, лишают родителей своих детей. Из-за таких у полиции прибавляется работы. Но, к сожалению, поймать удается лишь единицы.
Глава 18
Мы заворачиваем за угол, где на обочине стоит черная тачка с вмятиной на боку. Я отчего-то сразу понимаю, что это их. Еще до того, как один из здоровяков щелкает брелоком и та приветственно мигает нам фарами.
Я отчаянно вглядываюсь в темноту, ища спасения. Они завели меня за здание, рядом мусорные баки. Я понимаю, что это мой последний шанс. Если не сейчас — то увезут в неизвестном направлении и вырваться я уже не смогу.
Я делаю шаг вперед. Краем глаза наблюдаю за двоими, что поспешили к машине. Мы же с третьим отморозком отстаем от них на несколько шагов.
Я делаю глубокий вдох. Лезвие все еще приставлено к моей спине. Опасно.
Этот тип слишком близко ко мне находится. Так, что случайный прохожий и не поймет, что я в беде.
От его запаха тошно. От прикосновений тоже.
Но я все же решаюсь на отчаянный шаг. Резко дергаюсь вперед, чтобы быть как можно дальше от ножа, а когда мерзавец хватает меня за руку, грязно выругавшись, врезаю ему коленом в пах. И бегу. Так отчаянно, как никогда в жизни до этого.
Все происходит так быстро, что я даже не успеваю анализировать ситуацию. Инстинкт самосохранения включается сам по себе. У меня всего пара секунд форы, потому что двое других парней сразу же бросаются за мной.
Я кричу. Во все горло, прошу о помощи. Молюсь, чтобы хоть кто-то меня услышал. Но меня в это же мгновенье валят на асфальт. Я больно ударяюсь коленями, ладони адски жжет. Пытаюсь столкнуть с себя мужчину, кричу, царапаюсь, пока второй не закрывает мне рукой рот, а мои собственные руки не оказываются обездвиженными.
Мне кажется, это конец, но несколько долгих секунд спустя, после того как мне в лицо выплевывают сотни ругательств и угроз, тяжесть чужого неприятного тела исчезает и слышится глухой стон боли.