Няня для главы сыскной полиции
Шрифт:
Немолодая, но усиленно молодящаяся женщина, представившаяся Варварой Марковной Гельцер, смотрела на Меньшикова снизу вверх, кокетливо играя зажатым в руке веером.
– К сожалению, это тайна следствия. Но вы бы очень помогли мне, если бы рассказали все, что вам известно о госпоже Плесницкой, – по дороге в театр, Мирон собирался уточнить только адрес проживания своей бывшей любовницы, но увидев в Варваре Марковне неиссякаемый источник информации, решил воспользоваться ситуацией.
– Я вряд ли смогу вам чем-то помочь, господин Меньшиков. Танечка запомнилась мне капризной, излишне балованной
– А что-нибудь о личной жизни. Муж… дети?
– Замужем она не была. По крайней мере – два месяца назад, когда мы виделись в последний раз. Поклонников меняла как перчатки. Признаю. Каждое субботнее выступление получала букеты роз. Даже нашим примам такие не снились, – Варвара Марковна мечтательно вздохнула и тут же нахмурилась. – Ах да, у нее есть дочь, Полечка. По поводу ее отца мне ничего неизвестно, но ребенка мы здесь видели часто. Во время выступлений она просила Алевтину Павловну, нашего костюмера, посидеть с девочкой. А если та не могла или отсутствовала – запирала малышку в общей гримерной. Я несколько раз просила ее этого не делать, и ответ был всегда один – «моего скромного гонорара не хватает на нянек». При этом платья носила не из дешевых. А украшения – какие даже я себе позволить не могу.
Мирон задумался.
Выходит, Татьяна продолжала менять покровителей, и те обеспечивали ее достойным содержанием. Почему же в письме она посетовала на «полные одиночества дни»? Боялась, что количество побывавших в ее постели мужчин как-то повлияет на его решение оставить при себе дочь?
Странная женская логика.
– Крайне признателен вам за помощь, госпожа Гельцер, – склонил голову мужчина. – У меня к вам последний вопрос. Вы случайно не знаете, где проживает Татьяна?
– Вам повезло. Случайно знаю, – жеманно захихикала женщина. – Она оставила адрес, чтобы мы отправили ей нарочного с рекомендательным письмом. Я все записи храню в секретере. Ожидайте здесь.
Варвара Марковна, оставив Мирона у дверей своего кабинета, исчезла внутри. Но очень скоро вернулась, неся в руке клочок бумаги.
– Итальянская семь, квартира двадцать.
Еще раз поблагодарив директрису театра за помощь, мужчина вышел на улицу и поймал извозчика.
Роскошный внешний облик построенного в эклектическом стиле четырёхъярусного доходного дома, контрастировал с бедностью внутренней отделки. Запах гнили. Обшарпанные стены. Освещённые керосинками темные коридоры…
Мирон поморщился.
И в этом клоповнике Татьяна растила его дочь?
Квартира под номером двадцать нашлась быстро, но на стук, как и ожидалось, никто не ответил. Недолго думая, глава сыска сунулся к соседям напротив, и тут ему улыбнулась удача. Дверь открыл пышноусый господин, одетый в клетчатый пиджак.
– Глава сыскной полиции Меньшиков Мирон Александрович. С кем имею честь?
– Паляцкий Алексей Николаич, – на провинциальный манер растягивая
– Какая приятная неожиданность, – произнес про себя Мирон, но господин Паляцкий, услышал его слова и нахмурился.
– А в чем, собственно, дело?
– Плесницкая Татьяна Матвеевна здесь проживает? – Меньшиков кивнул на квартиру напротив.
– Ах, Танечка, – печально покачал головой мужчина. – Вчера похоронили. Замечательная была барышня. Добрая, умная. Аренду никогда не задерживала. Гостей не водила. Чахотка никого не щадит.
Мирон сглотнул.
– Она жила одна?
– С дочкой, Полечкой. Перед смертью просила отправить малышку к отцу. Адрес дала и письмо для него. Кто-то из зажиточных, я не уточнял. Брата отрядил, он все сделал, как велели.
Через несколько минут, спускаясь по лестнице, Мирон принялся обдумывать свои следующие шаги.
Ежели – а это еще предстоит выяснить – Татьяна и вправду скончалась, узнать, его ли Полина дочь будет едва ли возможно. Но о том, чтобы отдать ребенка в приют не могло быть и речи.
За прошедшие пару часов он уже полностью сроднился с мыслью, что стал отцом трёхлетней девочки. И значит, первым делом нужно запустить процедуру удочерения, а вторым… найти малышке няню.
Глава 3. Вот это кино!
– Банда «котов» снова вышла на охоту. Ограблен дом княгини Ежелицкой!
– В театре Ермолова сегодня выступает столичная прима, балерина Гроцька!
– Сенсация! Страшный пожар в здании Генерального штаба!
Звонкие крики разносящих газеты мальчишек резали уши. По улице неслись запряженные лошадьми повозки, которыми управляли мужчины, как на подбор крепкие, в высоких шапках с желтыми лентами. Все без исключения прохожие щеголяли в одежде, что была на пике моды лет сто назад…
Почему никто не пялится в телефон? У меня лично руки уже зудели без привычного гаджета. А эти ходят себе. Либо молчат, либо беспечно беседуют друг с другом.
Впрочем, чему я удивляюсь? Это же Питер. Наверное, снимают какое-нибудь историческое кино. Успокойся, Маша. Нашла из-за чего паниковать.
Поднявшись из сугроба, я отряхнула от снега платье. Затем обмотала шалью голову и грудь, а концы завязала на поясе.
Главное, проскочить соседей и охрану дома. Тогда никто не обратит внимание на грязную оборванку. И уж точно не свяжет ее с известной инстамоделью и коуч-мотиватором Марией Вольновой.
Решив пройти закрытый для сьемок квартал пешком, я отправилась в путь. Никто из пешеходов, как ни странно, не провожал меня удивленными взглядами. Вопросов «что я здесь делаю?» и «кто меня пустил на площадку?» тоже не задавали.
Все вели себя так, словно ничего необычного не происходит. И только я затравленно озиралась по сторонам, опасаясь очередного наезда.
Квартал шел за кварталом, улица за улицей, поворот за поворотом, а ничего не менялось. Что за кино такое кассовое, что полгорода под него отдали? И дома так быстро подретушировали. С них же каждый день куски плитки отваливались. Иногда даже на головы особо «везучим».