Няня для злодея

Дант Анна

– И что? Игорь, у нас скоро родится малыш. И где будет его комната? А Виолетка уже кобыла взрослая, в общаге поживёт, как все нормальные люди.

– Мне не дадут общагу. У меня городская прописка, – пыталась я образумить разбушевавшуюся Ирину.

– Значит, снимать будешь, – припечатала мачеха.

Отец лишь сокрушённо покачал головой, впрочем, от него я и не ждала заступничества. Какой там! Мама умерла, когда мне исполнилось десять. С тех пор жизнь маленькой Виолетты превратилась в ад. Папа пил больше двух лет. Много и часто. Когда был трезв – пытался воспитывать, когда пьян – обвинял в гибели мамы. Почему именно меня? Наверное, потому,

что именно меня она ехала забирать с тренировки, когда пьяный лихач выехал на красный свет, влетев в пешеходов. Потом он познакомился с Ириной… Мачеха сначала делала вид, что любит меня безумно, создавала видимость идеальной семьи. К слову, на папу это подействовало, пить он перестал, полностью посвятив себя работе. А потом Ирина забеременела, а её ребёнку понадобилась комната.

– Чтобы снимать, надо начать работать, – резонно заметила я.

– Ах, тебе деньги нужны? – прошипела мачеха и достала из кармана домашнего халата несколько смятых купюр. – Вот тебе деньги, проваливай! Нахлебница малолетняя, всю жизнь на шее у нас сидишь! Проваливай! Видеть тебя не хотим!

Несколько сторублёвок упали к моим ногам. Я проследила их полёт, посмотрела на папу, который стыдливо опустил глаза, взяла сумку и вышла.

Из комнаты, из квартиры и из их жизни.

Выйдя из подъезда панельной пятиэтажки, я села на скамейку и разрыдалась. Одиночество, страх перед неизвестным, обида на отца. На Ирину я не обижалась, знала. что это за человек. Но папа…

Я просидела возле подъезда около двух часов, слепо верила, что сейчас спустится папа, пожалеет, поставит жену на место. Не вышел…

Спустя много лет, когда очередной поклонник клялся в любви и говорил, что хочет ребёнка, я сразу же жёстко давала понять – детей не хочу. Боялась, что с ними произойдёт то же, что и со мной.

В тот день я позвонила из таксофона единственному человеку, с которым общалась. Ленка не была моей лучшей подругой, у меня их вообще не было, но она могла помочь. Только вот приютить одноклассница смогла лишь на двое суток, потом, увы. Родители возвращались с дачи, а они противники таких ночёвок.

По счастливой случайности мне удалось устроиться в газетный киоск. Там и жила втайне от работодателя. Через месяц, получив первую зарплату, я пошла на поклон в университет. Правдами и неправдами выклянчила место в комнате, но тоже не совсем бесплатно. Хотя две тысячи в год – сущие копейки, по сравнению с пятью за комнату в коммуналке. Да и кто сдаст жильё несовершеннолетней девчонке?

С началом учебного года работу в киоске пришлось оставить. Всё же, надо было учиться. Канцелярию и тетради я купила, за общежитие заплатила, но кормить меня никто не стал бы, а значит пришлось вновь идти работать. После учёбы бежала раздавать листовки, а спустя три часа мыла подъезды элитного комплекса, втайне мечтая о такой же, роскошной жизни. Женщины в шубах до пят разъезжали на машинах премиум-класса, дети ходили с новеньким, только появившимися телефонами, хихикая над вечно уставшей, растрёпанной девчонкой со шваброй в руках.

Именно тогда я поклялась, что выберусь из этого дерьма и смогу сама себя обеспечить самым лучшим.

Наверное, я была единственной заучкой на потоке, которая недосыпала, недоедала, но упорно грызла гранит науки, раз за разом блестяще сдавая экзамены. На пятом курсе меня заметил Олег Георгиевич Вяземский, основатель Центр Логистик. Тогда ещё мелкая фирма, которая упорно ползла вверх.

Я с радостью ухватилась за возможность работать диспетчером, потом карьера пошла в гору. Как только я получила диплом, меня сразу поставили руководителем транспортного отдела. Через два года, накопив необходимую сумму, я выкупила фирму у Вяземского, который устал тянуть бизнес.

Спустя ещё несколько лет, как раз на тридцатилетие, в двери моей новенькой, только взятой в кредит, квартиры, постучали. Ирина и двенадцатилетний Паша.

Размазывая сопли и слёзы по лицу, Ирина рассказала, что отец умер от цирроза печени, буквально пропив квартиру. И теперь, бедная и несчастная “я же тебе вторая мама!” и брат остались буквально на улице.

Мне не было её жаль, абсолютно. Отдав на растерзание дачу, которую купила пару лет назад за копейки где-то в области, я попросила больше не приходить. Под вой и крики, что я чудовище, а они бедные и несчастные, я выставила мачеху и брата за дверь. Они – моё прошлое. Ужасное, страшное, одинокое прошлое. Единственное, на что меня хватило, это открыть счёт в банке на имя брата и перечислять туда по нескольку тысяч в месяц. Воспользоваться деньгами Пашка сможет, но только когда ему стукнет восемнадцать.

– Опять всякая чушь в голову лезет, – фыркнула я, подходя к сумкам и запихивая страх перед неизвестностью в самую глубину души. Не время и не место трястись, словно заяц при виде лисы. Нужно действовать. Потихоньку, просчитывая шаги, но действовать. Три года не так уж и много, главное – выжить.

Подумав, решила не бежать по замку с воплями, что я теперь здесь самая главная. Постепенно, не торопясь, я принялась разбирать сумки, хихикая над очередной безделушкой, которая абсолютно не нужна, но дорога как память.

Одежду развесила в гардеробной. Не знаю, есть ли в мире вешалки вообще, потому что именно в моей гардеробной они отсутствовали. Я окинула взглядом спальню и осознала одну очень немаловажную вещь – меня здесь не ждали. То есть, я сейчас выйду за пределы покоев и мне придётся доказывать, что я не просто так, в гости зашла, а вполне имею права здесь всем распоряжаться. Чем именно, вопрос вторичный.

Увы, но дальше одежды дело не пошло. Для начала надо бы избавиться от пыли и грязи. Интересно, а ведь в замке же должна быть уборщицы? Или как их называют? Служанка, скорее всего.

Отложив разбор вещей, я оглядела себя, решила, что и так красавица, и пошла навстречу неизведанному.

В гостиной кинула взгляд на столик, за которым мы сидели со жрецами, и усмехнулась. Экземпляр договора мне таки прислали, а значит будет чем перед носом стражи вертеть.

Свернув договор трубочкой, запихнула его за пояс штанов и двинулась на выход.

– М-да, не ждали не только меня, – усмехнулась я, разглядывая разводы на каменном полу в коридоре. – Интересно, кто додумался воспитывать ребенка в таких условиях?

Насколько я была далека от детей, и то понимала, что грязь ну никак не полезна. Ну что же, разберёмся, не впервой.

В целом, замок мне нравился. Его бы отмыть и облагородить, вот тогда я почувствую себя практически в сказке. Высокие потолки, люстры огромные с яркими лампочками.

Стоп… Какие лампочки, если здесь нет электричества? Неужели магия? Мне сейчас очень не хватало стремянки, чтобы разглядеть чудо поближе. Но… Ни времени, ни лестницы, увы.

Широкие коридоры, двери идентичны – тяжёлые, резные. В комнаты я пока не заглядывала, хотелось оценить общую картину.