Няня по контракту
Шрифт:
Пока мы кидали друг на друга пламенные взгляды, пропустили самый эффектный момент, потому что очнулись, когда некая дама уже стояла на пороге Ивановской квартиры.
Она напоминала весьма постаревшую Мэри Поппинс: шляпка, узкая, расклешённая к низу юбка, зонтик в руке, саквояж (не побоюсь этого слова!) и… белый отложной воротничок.
Я моргнула. Иванов сглотнул так, что я впервые увидела: у него, оказывается, кадык имеется. Дина Григорьевна стояла — грудь вперёд — готовая защищать честь и достоинство этого дома.
— Доброе
Голос у неё тонкий, как у девочки, ангельский, можно сказать. А я всё таращилась, пытаясь понять, что происходит. Юбка… воротничок… и шляпка, шляпка летом! Лёгкая, соломенная, но котелком, как и положено Мэри Поппинс.
— Что ж ты без предупреждения, ба? — наконец-то отмер Иванов и кинулся забирать у старушки вещи.
— И тебе не хворать, — клюнула она Димку в щёку и огляделась. — Сюрприз, дорогой мой внук! Решила экспромтом. Вижу, что не прогадала. Где твои манеры, Дмитрий? Представь меня скорее дамам.
— Знакомьтесь, дамы, — вздохнул послушно Иванов, — моя драгоценная и непревзойдённая бабушка, Антонина Викторовна. Дина Григорьевна — наш самый лучший повар. Анна Валентиновна — наша няня.
— Восьмая, — зачем-то брякнула я, за что получила очень внимательный взгляд бабуленции в шляпке.
— Миша и Рома ещё спят. А я, кажется, опаздываю, — кинул Иванов взгляд на часы. Но дело было не в этом. Я ведь тоже его неплохо знала.
Судя по всему, Иванову просто жизненно необходимо было смыться. Удрать. Бросить нас с Григорьевной на растерзание этой ангелоподобной Мэри Поппинс, под личиной которой, как я подозревала, скрывался очень коварный, опытный и хитрый лев.
— Вы тут не скучайте, ладно? — снова посмотрел на часы Димка и заторопился на выход.
— Беги, беги, — милостиво разрешила верховная ведьма клана Ивановых. — Мы тут разберёмся, что к чему. А ты зарабатывай деньги, мой любимый внук. Материальные блага сами в руки не падают, ты же знаешь.
Иванов знал, поэтому, кинув на меня виноватый взгляд, закрыл за собой дверь. Подозреваю, пахнет самой обычной подставой, но… кто говорил, что с неба упадут плюшки с творогом? Я не готова, однако, импровизация — наше всё.
— Я, собственно, ненадолго, — объявила Антонина Викторовна и, обойдя владения, выбрала для себя комнату. Судя по всему, здесь она впервые, но ориентируется на удивление хорошо, ведёт себя так, будто никуда не уезжала, не уходила, а живёт очень долго. Отличная выдержка и самообладание. Я даже позавидовала слегка.
У меня зазвонил телефон.
— Ань, — голос Иванова на фоне шума мотора звучал как далёкое эхо звёздных дорог. — Из головы совсем вылетело. В девять придёт сантехник — покажешь ему кран, дальше он сам справится. В это же время приходит Алевтина, горничная, занимается уборкой квартиры. В одиннадцать дети обычно гуляют. Спросишь у Дины, она расскажет. Мишке не разрешай всё время торчать в телефоне и у компьютера, придумай что-нибудь, ладно? И это… с бабушкой не носись, даже если она потребует максимум внимания. Она может. Не поддавайся. Держись, ладно?
И отключился, зараза. А у меня волосы дыбом. Придумай что-нибудь… не носись… куда я попала? Нужно на дверь этой квартиры прибить вывеску: дурдом Ивановых. А я здесь — главный экспонат, который за должность продал мозги.
— Я через час ухожу, — посмотрела на меня сочувственно Дина Григорьевна. — Угораздило ж тебя, девонька, — шумно вздохнула повариха и жалостливо погладила меня по руке. Грудь её вздымалась парусом. — Пошли, я покажу тебе, что и как. И ты с ними построже. Тогда пакостят меньше.
Интересно, если я и с бабулькой Димкиной построже буду, она тоже пакостить не будет? А то чует моё сердце: впереди тот ещё квест предстоит на выживание.
Дина Григорьевна жужжит что-то басом, рассказывает мне о распорядке дня, о выгуле мелких Ивановых. Я пытаюсь сосредоточиться, но у меня плохо получается.
— Бабка ихняя — фрукт с прибабахом, — доверительно шепчет повариха, склоняясь почти к самому моему уху. — Наслышана. Видеть не приходилось, я у них недавно. Не вовремя она прикатила. В доме хозяйки нет, всё кувырком, дети непослушные. И тебя уволит — посмотришь. Тут долго никто не задерживается. И он хороший, Дмитрий Александрович, просто не везёт ему с прислугой. А няням не везёт с детьми, эх-х-х…
Ну да. Все хорошие, и всем не везёт. Пора как-то ломать эту картину тотальных несчастий. Если получится, конечно. Но пока я даже не понимала, в какую сторону двигаться. Шутка ли: вчера было двое детей и кот, сегодня — трое детей и кот. Кажется, я крупно продешевила…
17.
Анна
Время шло, а я никак не могла настроиться на нужный лад. Григорьевна всё инструктировала и инструктировала, вдавалась в какие-то мельчайшие подробности. Я тупила над чашкой чая, которую подсунула всё та же необъятная, но весьма расторопная повариха.
Очнулась я, когда на стул рядом плюхнулось почти бестелесное создание. Уже без шляпки.
— Мне тоже чаю, голубушка, — пропела она ангельским голосочком — тонким, звонким, но слегка дребезжащим. — Вы Аня, правильно? — спросила, внимательно вглядываясь мне в лицо.
Я осторожно кивнула. Уж если я детям разрешила меня так называть, то старушка может не стесняться.
— У Дмитрия когда-то девушка была — Аня, — затуманились воспоминаниями бабкины глаза. — Любил её — страсть. Надышаться не мог, — вздохнула Антонина Викторовна и пригубила чай.