Няня поневоле
Шрифт:
Во все глаза смотрю на сестру, горбушкой обтирающую юшку в салате. И дышу. Дышу!
Я свободна, мать вашу! От Федора Ильича и его дурацких требований. От его рук, лапающих меня, когда вздумается. От гадского, чуть надтреснутого голоса. Птичка упорхнула из клетки, старый козел! Так тебе и надо!
Уже под утро, когда, наговорившись вдоволь, мы разбредаемся по спальням, я решаю согласиться на Жанкино предложение. Работать ни по одной специальности я не смогу. А доула — это как раз самый оптимальный вариант!
Утром я просыпаюсь от громкого шепота. Жанка, склонившись надо мной, пытается что-то втолковать.
— Мы
Но как только за Жанной захлопывается дверь, я подскакиваю с постели. Запахиваю на груди ее халат. Бегу в кухню и с высоты шестого этажа смотрю, как моя сестра в сопровождении высокого широкоплечего мужика спешит к черному Порш Кайену. Мужчина что-то весело бросает Жанке. Она улыбается. Его лица я не вижу. Но в каждом движении этого человека чувствуются сила и власть. Он чуть поворачивается к моей сестре, и я перестаю дышать. Как зачарованная, смотрю на хищный профиль и молю, молю бога.
Пусть тебе повезет, сестричка!
В этот момент Назарет оглядывается и внимательно глядит на наши окна. Я успеваю вовремя отпрянуть в сторону. А потом медленно осаживаюсь на пол и рыдаю навзрыд.
Поломанная глупая кукла!
«Вставай, — говорю себе, когда слезы иссякли. — Выплакалась, и хорошо. А теперь за дело. Попробуй вылепить из обломков души самоуважение и уверенность. Потихонечку, милая, шаг за шагом», — убеждаю себя.
Поднимаюсь с пола и как больная бреду в ванную. Смотрю на себя в огромное во всю стену зеркало с яркой подсветкой и вижу бледного заморыша. Ну, какая из меня доула?!
«Ты должна произвести хорошее впечатление на эту Люсю, — велю самой себе. — Работа нужна. Особенно, без оформления. Давай, мой голову, красотка!»
Встреча с самой великой акушеркой Никитска проходит на удивление приятно. И вскоре мы с Люсей уже болтаем как закадычные подруги. Она снабжает меня учебными пособиями и роликами. А примерно через месяц, погоняв по выданному материалу, берет с собой на роды. Жизнь потихоньку налаживается. Я уже меньше обращаю внимание на прохожих. Не выглядываю в витринах «хвост», а свободно и беззаботно живу. Дышу полной грудью. Гуляю в парке в свободное время и, глядя на забавных малышей, которых матери возят по парку, запрещаю себе думать о материнстве.
«От Федора не хочу. А кто-то другой вряд ли согласится жить с чужой женой».
В том, что Шмелев мне не даст развода, я уверена. Затянет процесс, всучит кому надо взятки. Потребует вызвать меня в суд. А там поймает в ловушку. Лучше уж жить одной. Заниматься любимым делом, а по вечерам слушать Жанкины байки.
— Почему вы не живете вместе с Назаретом? — спрашиваю сестру.
— Он меня бесит, — отмахивается она. — Родится ребенок, тогда, может, к нему перееду окончательно. А пока мне с тобой лучше, чем с ним. Под боком личная доула!
— Странно, что твой муж так и не соблаговолил познакомиться со мной и с родителями, — бубню я сварливо.
— Ой, — фыркает Жанна, — перекрестись левой пяткой! Он такой нудный и правильный. У него на все есть свое мнение. Не переспоришь, блин! Кстати, он на родах собирается присутствовать, — хмыкает сестра. — Вот там и познакомитесь!
— Не очень-то и хотелось, — огрызаюсь я, прекрасно понимая,
Но в тот момент, когда в ванную комнату, где в большой белой джакузи стонет моя сестра, стремительно входит высокий властный мужчина, у меня все обрывается внутри. Опускаю голову, убирая со лба Жанкины волосы… Исподволь наблюдаю, как Назарет в обычном белом халате и в шапочке садится на стул рядом с Жанной. Даже издалека видно, что самый крутой мэн города немного прибалдел. Просто сидит рядом, держит Жанку за руку и отрешенно смотрит куда-то в стену.
Продолжительная схватка скручивает сестру. Она стонет от боли, а этот наглый тип даже не поцелует ее.
— Полюби каждую схватку. Это мостик от тебя к ребенку! — шепчу я Жанке, как учила меня Люся.
4
Шмелев
С той минуты, как пропала Аполлинария, я пребываю в бешенстве. Пару раз даже врезал кому-то по морде. Думал, нажалуются, но нет, никто даже не пикнул. Терпилы, блин!
И каждый день из этих проклятых семи месяцев я беспрерывно размышляю о своей жене. Куда она делась, мать вашу! Маленькая стерва сбежала. Придумала хитренький план и дала деру. Никто из семьи и охраны даже не догадался проверить сумку моей благоверной. Никому в голову не пришло задаться элементарным вопросом — а за каким лядом госпоже Шмелевой на приеме у врача понадобился шоппер? Нет, в кабинет ее, конечно, под белы руки завели. Вот только оттуда она выскочила тайком. Судя по камерам, вошла в туалет, а после уже исчезла с радаров.
Что произошло на самом деле, моя охрана поняла не сразу. Сначала эта глупая корова Тамара оббежала все сортиры в медицинском центре. Ворвалась в каждую кабинку. Нарвалась на какую-то истеричку и ввязалась в скандал. Тут же подоспела охрана центра. Затем подключились парни, дежурившие на улице.
— Ее нет в здании, Ильич, — виновато басит в трубку Панкратов, глава моего охранного агентства, стоит мне только выйти из здания аэропорта. — Проверили все камеры наблюдения. Аполлинария Михайловна исчезла…
— Как, вашу мать, она могла пропасть? А вы куда смотрели? Местная СБ? — глухо спрашиваю я, усаживаясь в поджидающий меня Майбах. И спина холодеет от ужаса. Если мою девочку похитили, то должны выдвинуть требования. Вот только вопрос кто и зачем? У меня нет врагов, способных на такой поступок. А те, кто пытался рыпаться подо мной, уже давно перестали трепыхаться и просто весело подмахивают. Ну, или свалили далеко и надолго.
— Как и где искали? — обрываю охи и вздохи Панкратова.
— Ну как… — бубнит он. — Высматривали прихрамывающую девушку чуть выше среднего роста в бледно-голубом платье…
— Подожди… — рявкаю я и включаю видеоконференцию, приглашая к разговору сестру и охрану, выезжавшую с моей супругой в медицинский центр. Вот тут-то я выясняю про шоппер.
— Кто-нибудь знает, что находилось в сумке? Кому-то пришло в голову ее проверить?
— Федя, мы говорим о твоей жене, а не о преступнице, сбежавшей из мест заключения. Ее же не из зоны в больницу привезли, — брякает моя дура-сестра.
Была бы эта стерва рядом, вмиг бы отхватила по мордасам. А так остается только шипеть.