Нымтэгын
Шрифт:
Вскоре зеленые сопки под крылом сменили темные воды Анадырского залива. Перелет длился немногим более полутора часов, и вот они уже грузили свои вещи в МИ-8, который отвезет их в Ныйнэкин. С высоты птичьего полета Ольга смотрела на изумрудное море, раскинувшееся внизу. Непривычный пейзаж завораживал, впервые взглянув на красоты Крайнего Севера, она не могла отвести взгляд от блестящих на солнце, как ртуть, рукавов рек и склонов холмов, покрытых миллионами цветов.
До самого горизонта под ней расстилались дикие и прекрасные земли Чукотки.
Лопасти
Воздух прогрелся до семи градусов тепла, и с севера дул слабый ветер. Пахло морем, с берега доносились крики чаек. Со стороны небольшого поселка, меньше чем на сто домов, к ним приближался мужчина. Когда они закончили разгрузку, тот как раз подошел к их туристической группе.
Юрий поприветствовал его, а затем представил остальным:
– Познакомьтесь, Петр Владимирович Левыт – глава администрации поселка Ныйнэкин.
Петру Владимировичу было уже за пятьдесят, на бронзовом, прорезанном морщинами лице с косым разрезом глаз росли пышные, но седые усы. Он был одет в черный пиджак поверх белой рубашки, джинсы и ботинки. Туристы этого не поняли, но Юрий оценил степень старания Петра Владимировича. В этом далеком от цивилизации поселке ни один из предметов гардероба главы администрации не годился ни для чего, кроме официальных приемов.
– Здравствуйте, дорогие друзья, – пафосно начал глава администрации, но тут же усмехнулся. – Предлагаю пройти в гостевой дом, оставить там вещи, а после я вам устрою небольшую экскурсию по нашему поселку.
Юрий дождался, пока все туристы, выстроившись попарно, двинутся за главой, закинул за спину свой рюкзак и дал отмашку пилоту, что с этими пассажирами он закончил. На обратном пути летчик должен забрать несколько человек в селе Лаврентия, но это уже выходило за пределы ответственности гида.
– Это единственный национальный поселок крэкай на Чукотке, да и вообще в мире, – рассказывал туристам Петр Владимирович, ведя их между невысоких и опрятных домов, покрашенных в яркие цвета. – В две тысячи седьмом прошла реконструкция жилого фонда и коммуникаций. В том числе у нас отремонтировано здание детского сада, вот оно. И здание клуба, вон там. Школы у нас нет, дети ездят в Уэлене. Вот. А, еще хотел сказать: сейчас численность населения поселка составляет сто семьдесят шесть человек, но летом многие уезжают в отпуска на юг, поэтому нас на время становится еще меньше.
Гости краем уха слушали официальную информацию, с любопытством рассматривая окрестности.
В центральной части поселка, рядом с одноэтажными школой и клубом, стояли на сваях нарядные разноцветные коттеджи. Но чем дальше от администрации, тем больше становилось ветхих и явно аварийных домов. Их серые, покосившиеся стены, разбросанный мусор и бочки резко контрастировали с опрятным центром деревни. Создавалось впечатление, будто кто-то взялся наводить здесь порядок и благоустраивать
– Ага, а вот наш гостевой дом, – показал глава администрации на довольно приличный одноэтажный коттедж с покрашенными желтой краской стенами и багряной крышей.
Внутри их ждало шесть комнат, кухня и коридор с общим санузлом. Канализация, как пояснил Петр Владимирович, в поселке имелась и даже работала, а вот водопровод так и не функционирует. Правда, как обещал глава администрации туристам, им будут каждое утро привозить бочку воды с опреснительной станции.
Рядом с гостевым домом располагалась баня, неподалеку находился единственный в селе магазин и совмещенный с почтой фельдшерско-акушерский пункт.
Юрий с любопытством наблюдал за реакцией русских, впервые оказавшихся на Чукотке, на особенности местного коммунального устройства. С его точки зрения, жизнь в таких поселках мало чем отличалась от других разбросанных по всей России маленьких деревень и сел. Настоящую экзотику, по его мнению, можно прочувствовать, только покочевав с чукчами-оленеводами, в семье которых родился он сам.
Впрочем, обычаи и традиции в этом поселке сохранялись не в обустройстве жилищ, а в промысле морского зверя, который люди народа крэкай вели всю свою историю. И если технические средства применялись уже современные, то суть – добыча пропитания морской охотой – осталась той же, что и несколько веков назад.
С точки зрения Ольги, условия проживания были спартанские. В их небольшой, не более двенадцати квадратных метров комнате, стояли две односпальные кровати, пара тумбочек, шкаф для одежды и телевизор. Все новое, но максимально бюджетное. Выбрав, на какой кровати будет спать она, а на какой муж, Ольга оставила Сергея разбирать вещи, а сама пошла исследовать коммунальные просторы их временного жилища.
Чувствовалось, что они первые, кто заезжал сюда, видимо, после капитального ремонта. Туалет тоже не поражал роскошью. Задержавшись у зеркала, Ольга решила, что долгий перелет перенесен с минимальными потерями. Из отражения на нее смотрела почти тридцативосьмилетняя женщина, с длинными русыми волосами, простым и красивым славянским лицом. Конечно, ей стоило больших усилий не раздобреть после родов и бороться с морщинами, но результат того стоил – она нравилась сама себе и оставалась привлекательной для мужчин.
Хотя объективно перспектива мыться в общей бане не внушала ей большого оптимизма.
Когда она зашла на кухню, сидевший там с чашкой чая Юрий заметил ее несколько расстроенное выражение лица, усмехнулся и спросил:
– Ждали хотя бы три звезды?
Ольга пожала плечами, не уверенная, стоит ли отвечать правду.
– Я понимаю, что привычного комфорта здесь нет от слова «совсем», – улыбнулся чукча. – Если честно, то последняя нормальная гостиница осталась в Анадыре, а здесь это максимальный уровень удобств, который можно создать, не унося цены в космос.