Ныне и присно
Шрифт:
Шабанов нехотя подчинился.
Тимша не помнил, как они оказались в Октябрьском районе — кажется Лара поймала «частника»… мысли остались в Первомайском, на Фадеевом ручье.
«Понаперло дерьма… хуже немчуры каянской! Пора вычищать.»
Лариса потормошила за локоть, вывела из задумчивости. Тимша встрепенулся, непонимающе оглядел заставленный утонувшими в снегу машинами двор, пошарпанную девятиэтажку…
— Где это мы?
— Где надо, — успокоила Лариса. От мертвенности в голосе и следа не осталось. —
— Варенье, это хорошо-о, — протянул Тимша, явно думая о другом. — Ты мне вот что скажи: как они нас догнали на той развалюхе?
— А они и не догоняли, — хмыкнула Лариса. — Не заметил, что там, у кафешки свернуть-то с Кольского проспекта особо и некуда? Достаточно было глянуть, в какую сторону поехали, да дружкам звякнуть.
Они вошли в подъезд — чистый, если не считать сплошного ковра угловатых граффити на стенах. Среди рисунков часто попадались «громовые» колеса — круги с вписанными в них изогнутыми посолонь спицами. Такими в Умбе наличники украшали да под коньком избы вырезали — чтоб молния не пожгла.
«Чудно, — озадаченно качнул головой Тимша. — Громоотвода, что ли мало?»
Попадались и другие знаки, смутно знакомые — словно художник не видел правильного рисунка и домысливал незнаемое. Впрочем, Тимша и себя знатоком не числил — рыбаком, не плотником рос… хотя…
— Хватит на стены глазеть, баловство это. Лифт ждет.
Лариса в нетерпении притопнула каблучком.
И впрямь, видать, баловство… Тимша пожал плечами и, вслед за Ларисой, шагнул в тесную кабинку.
Лифт неспешно поднялся на последний этаж, с тихим рокотом раздвинулись створки.
— Здесь я и живу… — обыденно заметила Лариса, небрежно указав на толстую, словно корабельная броня, металлическую дверь. — Заходи, с братом познакомлю. Чувствую, вам найдется, о чем поговорить.
Обувь пришедших раньше Тимши гостей занимала четверть отнюдь не тесной прихожей… однообразная такая обувь — высокие ботинки на толстой рифленой подошве. Вроде тех, что на ларисиных ногах красовались. Да и сваленные в углу куртки шили по одному образцу — темные, прочные, в таких хоть в море, хоть в тундру…
«Как разберутся, когда по домам расходиться начнут?» — мысленно усмехнулся Тимша.
Лариса сбросила комбинезон, осталась в легком спортивном костюме. На предплечье левой руки красовались пристегнутые ножны. Костяная рукоять финки в любой момент готова прыгнуть в ладонь… Шабанов решил не замечать.
Ни на миг не задержавшись, девушка шагнула к двери комнаты. Тимша настороженно двинулся следом.
Лавки вдоль стен — простые, деревянные, нетронутые лаком; нарочито—грубоватый стол — длинный и узкий, человек на двадцать. У стола сбитая из плах скамья, над столом аэрозолью написанный лозунг: «Россия для русских». И все. Больше никакой мебели, отчего немаленькая гостиная кажется и вовсе огромной. На лавках, на скамье, на полу — гости. Молодые парни — старшему не больше двадцати, младшему лет шестнадцать. Как один, с бритыми головами. В руках банки с недопитым пивом…
Хозяин сидит за столом. Стройный, широкоплечий, с угловатым волевым лицом и холодными серыми глазами профессионального убийцы. Не просто хозяин — Вожак.
— Знакомьтесь, мальчики! — непринужденно предложила Лариса. — Мой рыцарь Тимша… — рука легла на плечо Шабанова, подтолкнула к Вожаку. — Мой брат Игорь… и остальные.
Тимше помахали, кто-то сунул в руку банку пива… Шабанов смотрел на ларисиного брата. Взгляды столкнулись — оценивающе холодный Игоря, независимо спокойный Шабанова. Дуэль тянулась несколько секунд, затем вожак привстал, коротко и резко кивнул.
— И ты будь здрав… — мрачновато ответил на кивок Тимша.
Гости зашевелились, оказавшийся в центре внимания Тимша почувствовал себя неловко.
— Рассказывай… — напомнил он Ларисе.
Долго рассказывать не пришлось — уже после пары фраз в гостиной загудел встревоженный осиный рой. Возгласы «Мочить хачей!» и «Вконец оборзели!» звучали особенно громко. Собирать выкуп никто не предлагал.
О госте забыли. Тимша, чувствуя себя лишним, потоптался у входа и уж совсем собрался уйти «по—английски», как локоть стиснули крепкие пальцы Игоря.
— Не спеши, разговор есть, — властно заметил Вожак. — Пошли на кухню, там спокойнее.
Негромко клацнула магнитная защелка двери. Хозяин молча сел за стол, кивком предложил Тимше место напротив. Шабанов настороженно присел на краешек стула… пальцы нервно мяли пивную банку, металл протестующе хрустел.
«Да что это я, будто приживалка какая?!» — Тимша разозлился, устроился поудобнее. Даже локтем о стол оперся для гонору.
— Ну что, гостенек? — проигнорировав тимшино ерзанье, заговорил Игорь. — Рассказывала Ларка, как ты ее у отморозков отбил. Теперь вот ее очередь тебя вытащить случилась. Квиты стало быть.
— Расчетливый больно! — Неожиданно для себя вызверился в ответ Тимша. — Я у Лары расчету не спрашивал, да и она расчету не просила! А ты… Что за люди нынче на северах? Деньгами жизнь измерить норовят! Ровно и не русские!
Тимша безнадежно махнул рукой — мир, в котором друг другу лишь по расчету помогают, не его мир. Нечего и языком телепать.
Как ни странно, Игорь не обиделся. Наоборот, прыснул, словно Тимша невесть какую шутку отмочил.
— Классно ты меня уел! — выдавил он сквозь смех. — Скина в жидомасонстве обвинить! Кру-уто!
Он снова захохотал. Громко. На кухню заглянула Лариса — проверить, что случилось.
— Лихой у тебя рыцарь! — поделился Игорь. — Таких побольше — пиндосы на карачках бы ползали! Чурбаны с жидами за очередь передрались — кому наши ботинки чистить!
— Нашел чем удивить! — фыркнула в ответ Лариса. — Я это сразу поняла. Ладно, болтайте, мешать не буду.
Она снова скрылась за дверью. Игорь посерьезнел — мгновенно, словно чувство юмора от перегруза сгорело.
— Что ж, поболтаем… — задумчиво протянул он.